• Авторам
  • Партнерам
  • Студентам
  • Библиотекам
  • Рекламодателям
  • Контакты
  • Язык: English version
4987
ЛШ «Русского репортера» – место, где восстанавливают веру в человечество

ЛШ «Русского репортера» – место, где восстанавливают веру в человечество

Вам больше 14-ти, вы обладаете пытливым умом и неистребимой жаждой познавать новое – и вы ничего не знаете о Летней школе «РР»?! Вы много потеряли! Потеряли восходы над Волгой и лекции об устройстве Вселенной на речном берегу, ночные костры и бессонные предэкзаменационные ночи, дежурство на лагерной кухне и бесконечные споры о предназначении науки и смысле жизни. А главное, общение без каких-либо возрастных и профессиональных границ в уникальном «открытом университете», девиз которого говорит сам за себя: «Над нами только небо»

В конце августа закрыла свои двери до будущего года Летняя школа «Русского репортера» - ежегодный полевой образовательный лагерь, базирующийся около г. Дубна (Московская область). Этот открытый образовательный проект рассчитан не только на студентов и школьников, но и на практикующих журналистов и специалистов смежных профессий, а также всех активных, неравнодушных людей. Возрастные ограничения – от 14-ти и старше (верхней планки, по сути, не существует), главное – пройти конкурсный отбор.

Здесь, под открытым небом, встречаются люди разных возрастов, профессий и социального статуса со всех концов России и даже из ближнего зарубежья, чтобы учиться и преподавать в одной из 30-ти мастерских школы по самым разным направлениям: от репортажной журналистики до ядерной физики, от робототехники до философии, от урбанистики до нейролингвистики. За несколько лет существования Летней школы ее посетило множество известных журналистов и редакторов, общественных, культурных и политических деятелей, профессоров ведущих российских вузов.
На сегодняшний день Летняя школа «РР» – это один из самых крупных российских некоммерческих образовательных проектов широкого профиля, причем от других подобных проектов она отличается именно своей междисциплинарностью и неформальностью. При этом такое масштабное мероприятие, по словам идеолога и одного из основателей ЛШ, редактора отдела науки журнала «Русский репортер» Григория Тарасевича, начиналось «с бутылки чая, распитой на маленькой московской кухне. Сидели с друзьями, придумывали. Очень хотелось создать свое образовательное пространство, живущее по более разумным и более добрым законам. С самого начала оговаривалось, что мы будем сугубо волонтерским проектом. Никто не получает денег, даже директора платят взносы. Ну и формат: палатки, костер. Природа с одной стороны, а с другой – помещения для занятий и лабораторий. Вот так месяц и живем».

Летняя школа, не встроенная в государственную, школьную или вузовскую систему и принципиально находящаяся вне политики и религии, «самоорганизуется», как и любой живой объект. Говоря словами Г. Тарасевича, «мы сами себе государство. Мы не получаем никаких указаний как работать и как учить». Сегодня основу проекта составляет группа активистов, разбросанных по всей стране и даже за ее пределами, своеобразное гражданское сетевое сообщество. Финансируется школа преимущественно за счет взносов участников, лишь в последние годы к этим средствам прибавились средства спонсоров (РВК, фонда «Вольное дело», гранты Общественной палаты), которые идут на благоустройство территории.

Конечно, организовать творческих, неординарных людей – задача очень непростая, однако на практике ЛШ оказалась более гибкой, чем любая другая образовательная структура. Это своеобразный полигон, где легко экспериментировать и создавать что-то новое. Можно еще много написать о принципах и формах существования школы, но лучше всего дать слово непосредственным участникам ЛШ-2015, интервью у которых взяла студентка журфака НГУ Анастасия Сваровская*, сама «старый летнешкольник».

Игорь Олегович Орлов, заведующий отделом НИРС и ответственный секретарь МНСК НГУ, преподаватель СУНЦ НГУ:

Илья Орлов. Фото Никиты Зимина

Впервые на Летнюю школу «Русского репортера» я попал три года назад (тогда она проводилась еще в п. Максатихе Тверской области). Вместе с пятью НГУшниками мы приехали на Естественно-научное отделение (ЕНОТ), но его закрыли как раз перед нашим приездом – руководить этой мастерской было некому. Стало ясно, что дело надо брать в свои руки, и мы стали кураторами и преподавателями ЕНОТа с карт-бланшем – могли делать, что хотим и как хотим. В результате, начиная с самого первого года, мы буквально вынесли мозг всем летнешкольникам, не готовым к пяти лекциям по физике, химии, биологии и математики в день в течение недели. Многие наши лекции были объявлены «золотыми», т.е. их могли посещать все желающие, так что сама школа приобрела естественно-научный оттенок.

И сегодня костяк ЕНОТа – это студенты и аспиранты НГУ. Ежегодно я кидаю клич – кто хочет летом преподавать школьникам? Желающих всегда много, но так как в этом году у университета были сложности с поддержкой подобных мероприятий, нам помогали еще и студенты из Москвы и Екатеринбурга. Я, к примеру, прочитал за две недели 24 лекции и результатом остался доволен. И нам удалось сделать не все из того, что планировали, лишь потому, что сами эти планы были слишком грандиозными.

Самое сложное в этой работе – не уронить «планку по качеству», которая устанавливается в начале курса, и с первоначальным энтузиазмом и энергичностью дожить до конца школы, когда уже сил нет совсем. Сейчас наша мастерская «живет» две недели вместо прежних трех, но все равно провести последнюю лекцию так, как первую, сложно, хотя мы стараемся.

Случаются и маленькие открытия: так, когда две мои лекции посетили педагоги из мастерской образования, выяснилось, что во время занятий я, сам того не подозревая, использую 8–9 известных педагогических приемов! После лекций они задали еще один интересный вопрос: зачем я употребляю такие «непедагогичные» выражения, как «хрень», «ерунда» и т.п.? После ответа, что такой лексикон позволяет мне говорить на одном языке с аудиторией и облегчает ей понимание сложных вопросов, преподаватели ушли в глубокой задумчивости.

ЛШ привлекает меня, во-первых, в качестве «полигона» для образовательных экспериментов. Но главную причину прекрасно сформулировал в свое время директором школы Григорий Тарасевич: «Я еду на ЛШ восстанавливать веру в человечество». Летняя школа помогает осознать, что в нашей системе образования и науки еще не все потеряно, что есть ребята, которые искренне хотят учиться, осваивать новое, активно включая свой мозг, готовые променять месяц летнего безделья на нелегкую учебу по 5–6 пар в день. И это очень здорово!

Каждый год к лету моя вера в человечество иссякает, но после школы я могу смело сказать – «она снова жива!».

Алина Меньшикова, II курс ФЕН НГУ:

Лина Меньшикова. Фото Лены Ростуновой

Я поехала на летнюю школу, чтобы учить детей – в НГУ у меня такой возможности нет, ведь я только закончила первый курс ФЕНа. Конечно, было страшно, что школьники не будут воспринимать меня, восемнадцатилетнюю девчонку, как преподавателя. Но страхи оказались напрасны, даже напротив... Помню, как-то раз выхожу из палатки, вокруг стоит кучка ребят, я и говорю им в шутку: «Вы когда-нибудь от меня отстанете, дадите хоть минуту одной побыть?». А в ответ услышала: «Вы привыкайте, ведь вы – ядро, а мы – электрончики, никуда не денемся».

Конечно, работать с детьми непросто. У нас не хватало кураторов, и за каждым из двух десятков ребят школьного возраста надо было присматривать, к каждому нужно было найти свой подход: как заставить приготовить завтрак, сходить к врачу с соплями, уговорить сдать экзамен по нелюбимому предмету. Немалой проблемой было и уложить ребят спать, ведь Летняя школа – это еще и ночные костры. И если мы, преподаватели, после отбоя мечтали только о сне, то наших «енотиков» иногда приходилось вылавливать в 3 ч. ночи на берегу Волги.

Что касается учебы, то мы пытались не просто нагрузить детей новыми знаниями, а научить их думать, составлять логические цепочки. В этом очень помогал разработанный И.О. Орловым специализированный курс «софт-скиллс» (развитие унифицированных навыков и качеств, повышающих эффективность работы и взаимодействия с другими людьми). В результате на экзамене ребята, даже не все зная, находили правильное решение. К концу цикла все они показали умение мыслить и сопоставлять научные факты.

Алиса Иваненко, аспирант и менеджер управления маркетинга НГУ:

Алиса Иваненко. Фото Валерии Мольковой

Для меня ЛШ неразрывно связана с НГУ: впервые я поехала туда благодаря университету, а в этом году меня отправили туда в командировку. По образованию я химик, поэтому на школе преподаю кристаллографию на ЕНОТе, но в этом году сама посетила много лекций по научным коммуникациям – направлению, которое сейчас, по моему мнению, набирает обороты. Мы постепенно приходим к пониманию, что научные коммуникации – это хороший инструмент, чтобы развивать и позиционировать научное сообщество, и работа с ним требует профессиональной компетенции.

Сама ЛШ – это необъяснимый феномен, когда интересные и непохожие люди, приезжающие со всех концов страны, образуют сообщество, которое хорошо функционирует. И главное здесь – это установление новых знакомств, связей, контактов. Мне кажется, что с возрастом все сложнее найти единомышленников, да и коммуникационный барьер становится прочнее. И когда встречаешь людей, с которыми можно не только пообщаться по интересам, но еще и сделать полезное и важное, это очень здорово. Идеи, которые родились на летней школе, могут стать жизнеспособными проектами.

И конечно, здесь своя особая, неповторимая атмосфера. Это просто чувствуешь – невозможно объяснить словами. Мой образ школы – это облако, не дождевое, а кучевое, очень пушистое, продуктивное. Это образ сотрудничества, дружбы и взаимопомощи.

*На сайте журнала «НАУКА из первых рук» в «Записках летнешкольника» А. Сваровской вы можете узнать все подробности об удивительной жизни, быте и учебе в ЛШ «РР»

Подготовила Анастасия Сваровская

Понравилось? Поделись с друзьями!

Подпишись на еженедельную e-mail рассылку!