: 20 май 2008 , Описторхоз через призму генома , том 20, №2

«Обская болезнь»

С заболеванием, известным нам как описторхоз, научный мир познакомился 117 лет назад, однако среди населения Западной Сибири оно было известно много раньше: приметливые сибиряки назвали его «обской болезнью». И название это оказалось «не в бровь, а в глаз»: действительно, на сегодняшний день самым мощным в России и в мире является Обской очаг опи­сторхоза. Так, в отдельных районах Среднего Приобья зараженность населения может достигать 50—80 % и выше (Сидоров, 1985; Беэр, 2005).

Что за червь – описторхис?

С точки зрения систематика речь идет о трематодах или дигенетических сосальщиках – широко распространенных паразитических плоских червях. И в этом смысле наша кошачья двуустка (Opisthorchis felineus) не одинока: немалое семейство описторхид (печеночных сосальщиков) включает в себя 65 видов, относящихся к 11 родам, которые во взрослом состоянии паразитируют в птицах и млекопитающих. В том числе и в человеке: в мире насчитывается около 21 млн людей, инфицированных печеночными сосальщиками (Wiwanitkit, 2002). Среди них самыми известными, помимо O. felineus, являются еще два представителя описторхид: O. viverrini (виверровая двуустка) и Clonorchis sinensis (китайская двуустка). Эта так называемая «описторхозная триада» вызывает сходные заболевания у животных и человека на огромной области Евразии (Беэр, 2005).

Ареал двуустки кошачьей занимает территорию от Западной Европы до Восточной Сибири, включая Австрию, Албанию, Болгарию, Венгрию, Германию, Грецию, Голландию, Испанию, Италию, Польшу, Россию, Румынию, Турцию, Финляндию и Францию (Erchardt, 1962; Rotkiewicz, 1979; Schuster et al., 1988). Виверровые двуустки обычны в районах Юго-Восточной Азии (Лаос, Таиланд, Камбоджу и Вьетнам); китайские – распространены на территории Китая, а также Кореи, Тайваня, севера Вьетнама, российского Дальнего Востока и Японии.

Области распространения описторхозной «троицы» приурочены к равнинам, распложенным в руслах рек. И наиболее показательна в этом смысле Западно-Сибирская низменность – одна из самых больших низменных равнин земного шара. Именно здесь, в Обь-Иртышском бассейне, расположен самый большой и эпидемиологически напряженный очаг заболевания. Такая география паразитов не случайна, а определена их сложным жизненным циклом, предусматривающим последовательную смену хозяев – промежуточных, дополнительных и окончательных. В Западной Сибири находится основной ареал самого массового, опасного и эпидемиологически значимого вида описторхид – O. felineus.

И человек проходит, как хозяин…

Люди, издавна заселившие территорию Западной Сибири, включились в паразитарную систему возбудителя описторхоза, играя роль одного из основных окончательных хозяев описторха. В человеке паразитируют половозрелые гермафродитные особи – мариты. Эту сомнительную честь делят с ним ряд животных, как диких, так и домашних: хищные, насекомоядные, рыбоядные и всеядные (всего около 30 видов).

За свою достаточно долгую жизнь (10—12 лет) гельминты продуцируют огромное количество мелких яиц (до полумиллиона в год!). Вместе с фекалиями яйца попадают во внешнюю среду, а затем те из них, которым повезет, – на мелководья пресноводных водоемов, где и оседают на листья и камни. Находящаяся в яйце личинка – мирацидий – может оставаться жизнеспособной в течение многих месяцев.

Следующий этап жизни описторха начинается на «пиршественном столе» первого промежуточного хозяина – битинии, мелкого переднежаберного моллюска определенного рода. Личинка из проглоченного моллюском яйца проникает в полость тела последнего, где претерпевает удивительную метаморфозу, приступая к партеногенетическому (т. е. однополому) размножению! Процесс этот сложен и длителен: из мирацидия – спороциста, из спороцисты – десятки редий. В каждой из редий формируются особые зародышевые шары, дающие начало многочисленным хвостатым церкариям. В результате в моллюске из одного мирацидия формируюся несколько тысяч подвижных личинок, которые покидают хозяина. Нужно сказать, что вновь образовавшиеся личинки похожи друг на друга как две капли воды: они действительно являются точными генетическими копиями друг друга.

Выход «в мир», т. е. в воду этих микроскопических живых торпед совпадает с появлением в водоемах множества мальков карповых рыб – следующих промежуточных хозяев паразита. В Новосибирской области «добычей» церкарий чаще всего становятся язь, плотва, елец, лещ, карась, пескарь, а также мелкие непромысловые верховка и гольян, которые тем не менее тоже могут использоваться в пищу местным населением.

Активно внедрившись в подкожную клетчатку или мышцы рыб, церкарии вступают в следующую стадию развития. Они отбрасывают хвосты и окружают себя плотными оболочками, превращаясь в нечто, вновь напоминающее исходное яйцо (цисту). В последнем заключен своеобразный «эмбрион» – метацеркария, которая проходит стадию созревания. Число цист в отдельно взятой рыбе может значительно варьировать, при сильном заражении достигая нескольких десятков тысяч, что, впрочем, незначительно отражается на рыбьем здоровье.

Последняя фаза жизни паразита также связана с трапезой, но уже вышеупомянутых окончательных хозяев. В содержимом желудка и двенадцатиперстной кишки человека или животного, съевшего зараженную рыбу, оболочка цисты метацеркария растворяется, и юный описторх устремляется в печень, где его ждет «стол и кров». Добравшись туда, он закрепляется брюшной присоской за стенку желчного протока и переходит к спокойной и размеренной жизни. Являясь гематофагом, он, как и самка комара, питается кровью хозяина.

Через 20—25 дней описторх превращается в полноценную взрослую мариту, находит себе гермафродитную пару. Но даже не найдя себе пару (при единичном заражении) описторх начинает производить многочисленное потомство в виде яиц, в которых скрываются мирацидии. И некоторым из этого множества снова обязательно повезет…

Понятно, что при таком жизненном цикле описторха его конечным хозяином становятся любители поесть сырую и слабо вяленую рыбку. Ни редии, ни церкарии, а уж тем более яйца с мирацидиями не представляют опасности для человека.

Кто вы, трематода?

Вернемся к нашей сибирской «достопримечательности» – самому большому в мире Обскому очагу описторхоза, расположенному в бассейне рек Обь и Иртыш на территории Западной Сибири и Республики Казахстан. Всего в Западной Сибири ученые обнаружили восемь видов описторхид, причем лишь для трех из них – O. felineus, M. bilis, O. longissimus – окончательными хозяевами могут быть млекопитающие, а остальные паразитируют на хищных и водоплавающих птицах (Карпенко, Федоров, 1976; Федоров, 1975, 1979; Юрлова, 1979). Долгое время считалось, что угрозу для людей представляет лишь один вид – O. felineus, хотя возможность заражения человека другими видами трематод (прежде всего меторхами, также принадлежащими к семейству описторхид) допускалась многими исследователями (Скрябин, 1950; Федоров и др., 1970; Сидоров, Белякова, 1972).

Для такого предположения были веские экологические основания: как правило, у зараженных рыб обнаруживались одновременно трематоды разных (2—3) видов. Сегодня можно считать доказанным, что в условиях Западной Сибири заболевание, называемое «описторхоз», вызывает, помимо O. felineus, трематода Methorchis bilis. Эти две, сходные по строению и образу жизни, трематоды имеют общий круг вторых промежуточных хозяев – рыб семейства карповых. Основная разница – в составе первых промежуточных хозяев. Описторхиды, как правило, по отношению к ним узкоспецифичны, и O. felineus не является исключением. Однако M. bilis не так избирательна и может паразитировать на двух видах битиниид. Этот факт весьма важен, поскольку до недавнего времени одним из криериев при выявлении природного очага описторхоза являлось присутствие в водоеме зараженных промежуточных хозяев – моллюсков определенного вида.

И здесь мы подходим к проблеме, чрезвычайно актуальной не только для ученых-паразитологов, но и медиков, занимающихся лечением описторхоза. Дело в том, что точная видовая идентификация описторхид чрезвычайно трудна на всех стадиях их сложного жизненного цикла, а это является ключевым условием как при гельминтологических исследованиях в естественных экосистемах, так и при проведении терапии больных паразитозом.

Так, видовая идентификация взрослых половозрелых особей, паразитирующих у человека, в настоящее время чаще всего проводится малоэффективным овоскопическим методом, т.е. путем микроскопического исследования дуоденального содержимого либо фекальных масс на предмет содержания в них яиц паразита. Однако необходимо отметить, что яйца трематод трудно идентифицировать не только на уровне вида, но даже на уровне рода.

Сами же взрослые особи, напротив, отличаются чрезвычайно высокой внутривидовой изменчивостью по своим морфологическим параметрам. Причем отличаются особи не только из мест, географически удаленных друг от друга, но даже паразитирующие в хозяевах разной видовой принадлежности (например, в болотном луне и вороне), и более того – разного возраста!

Чтобы различить видовую принадлежность личиночных стадий – например, церкарий из моллюсков – исследователям приходится заражать ими рыбу, а потом скармливать ее вместе с метацеркариями окончательным хозяевам паразита – млекопитающим, лабораторным золотистым или джунгарским хомячкам. Последнее делается по той причине, что диагностика по морфологиче­ским признакам на уровне метацеркарий также очень сложна: для них характерна большая возрастная изменчивость, к тому же размеры цист у разных видов перекрываются. Очевидно, что высокая точность всех методов подобной видовой диагностики достигается лишь в результате многолетнего опыта – благодаря «пристрелянному глазу» самого диагноста.

Овоскопические методы идентификации описторхоза у людей в последнее время становятся малоэффективными и за счет повсеместного снижения интенсивности инвазии, т. е. относительного уменьшения численности паразитов на одного больного (что, кстати сказать, не делает описторхоз менее опасным заболеванием). Казалось бы, хорошей альтернативой могли бы стать достаточно чувствительные иммунологические методы диагностики, т. е. диагностика по продуктам обмена либо распада паразитов, вызывающим в организме иммунный ответ в виде специфических анител. И подобные услуги сегодня предлагают многие медицинские центры.

Однако и здесь есть свои подводные камни: оказалось, что эти методы зачастую могут давать ложноположительные реакции у людей здоровых или зараженных другими паразитами. Подобное обстоятельство можно объяснить тем, что у многих гельминтов, а также гельминтов и их хозяев имеются перекрестно-реагирующие антигены, позволяющие создать так называемую молекулярную мимикрию. Например, при анализе антигенной структуры O. felineus выяснилось, что сыворотки крови как больных, так и здоровых людей примерно одинаково реагировали с паразитарными белками молекулярной массы около 70 и 60 kD*, т. е. в крови обеих групп имелись соответ­ствующие антитела. При этом лишь сыворотки больных описторхозом реагировали с белком O. felineus с молекулярным весом около 100 kD (Глупов и др., 1997). Очевидно, что дальнейшие подобные исследования позволят разработать высокоспецифические методы иммунодиагностики описторхоза.

Внедрение в научные исследования передовых и точных молекулярных и информационных методов ознаменовало новую эпоху в биологии, в том числе в эволюционных исследованиях, систематике и экологии. Но это, что касается фундаментальной науки; проблема же описторхоза не только биологиче­ская и медицинская, но и социальная. Наличие самых точных методов диагностики и самых эффективных и малотоксичных лекарств сможет лишь снять остроту, но не решить проблему в целом. Ведь описторхоз, как и клещевой энцефалит, относится к болезням с природной очаговостью, т. е. имеет длинную эволюционную историю и устойчивый биоценотический базис. То, что участником этих природных процессов стал человек, – неизбежное следствие освоения ранее необжитых сибирских просторов. Сегодня мы уже знаем достаточно и о самом возбудителе, и о его циркуляции в природе, чтобы с помощью этих знаний уберечь себя от незавидной участи стать очередным звеном в цепи передачи паразита.

Литература

Бэер С. А. Биология возбудителя описторхоза. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2005.

Глупов В. В., Хохлова Н. И., Хвощевская М. Ф. и др. Применение иммуноблотинга для изучения антигенов Opisthorchis felineus (Rivolta, 1884) // Мед. паразитол. 1997. №. 1. С. 17—19.

Сербина Е. Н., Юрлова. Н. И. Участие Codiella troscheli (Mollusca: Prosobranchia) в жизненном цикле Metorchis albidus (Trematoda: Opisthorchidae) // Мед. паразитол. 2002. № 3. С. 21—23.

Соусь С. М., Ростовцев А. А. Паразиты рыб Новосибирской области. Ч. 1. Тюмень, 2006. 193 с.

Федоров К. П. Экология описторхид в Новосибирской области // Экология и морфология гельминтов Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1979. С. 5—55.

Федоров К. П., Белов Г. Ф., Наумов В. А., Хохлова Н. Г. Проблема трематодозов человека в Западной Сибири // Паразиты и паразитарные болезни В Западной Сибири. Новосибирск, 1996. С. 96—99.

Федоров К. П., Наумов В. А., Кузнецова В. Г. О некоторых актуальных вопросах проблемы описторхидозов человека и животных // Мед. паразитол. и паразит. болезни. 2002. № 3.

Автор и редакция благодарит сотрудников ИСиЭЖ СО РАН д.б.н. В. В. Глупова, д.б.н. В. Д. Гуляева, к.б.н. Е. Н. Сербину, к.б.н. А. И. Чечулина, А. В. Кривопалова за помощь в подготовке публикации и ее иллюстративного материала

: 20 май 2008 , Описторхоз через призму генома , том 20, №2