: 15 янв 2004 , Происхождение и эволюция жизни на Земле , том 1, №0

Путешествие длиною в 300 тысяч лет

Обычные музеи — те, в которых картины, статуи и не очень большие по размерам предметы старины, — существуют уже давно. А идея собрать на ограниченном пространстве такие историко-этнографические памятники, как крестьянские дома, ветряные мельницы, церкви и амбары, появилась всего сто пятьдесят лет назад. Именно тогда в Стокгольме, на острове Скансен, было восстановлено несколько крестьянских усадеб. Дома, хозяйственные постройки, утварь — все это свезли из разных областей Швеции и поставили и положили так, как это и должно стоять и лежать в обычной шведской деревне. Получилось очень интересное, познавательное и немного сказочное место, куда шведские мамы и папы водят по выходным своих детишек, чтобы они не забывали окончательно, как жили их прапрапрабабушки и прапрапрадедушки.

Этот опыт показался полезным и плодотворным, и такие музеи под открытым небом стали вырастать по всей Европе, как грибы.

В России тоже есть несколько подобных заповедников. Самый известный и парадный, конечно, — Музей деревянного зодчества на острове Кижи. Там восстановлены деревянные храмы, построенные «без единого гвоздя», характерные для Севера Европейской России крестьянские жилища. Есть историко-архитектурный комплекс недалеко от Великого Новгорода, где стоят под открытым небом несколько крестьянских дворов со всеми службами, с изгородями и ветряными мельницами. У всех этих музеев, в общем-то, одна цель: они сохраняют материальную культуру отдельно взятого народа, его архитектурную традицию, создают ощущение прикосновенности к условиям его жизни, к его укладу.

Но что делать, если на одной территории сосуществовало несколько культур? Если они сменяли одна другую, а в какой-то момент и переплетались или сталкивались? Что делать, если памятники этих культур одинаково интересны и важны для нас — как по отдельности, так и в соприкосновении друг с другом? Именно такую ситуацию мы наблюдаем в Сибири. Здесь, при обилии разнообразных традиций и памятников, речь должна идти не о совсем обычном музее.

Историко-архитектурный музей под открытым небом возник по инициативе академика А. П. Окладникова. Именно он долгие годы собирал образцы монументального искусства древних народов Сибири. Изваяния, стелы, оленные камни он ставил возле своего коттеджа в Академгородке — потому что просто некуда было больше поставить. Именно А. П. Окладников организовал экспедицию в древний русский город, погибший, но оставивший по себе уникальный памятник деревянного зодчества — церковь, датированную 1700 годом постройки.

Почти четыреста лет назад отряд казака Ивана Постника вышел к реке Индигирке. Здесь, ниже знаменитых индигирских шивер (порогов), соорудил он Зашиверское зимовье. Оно находилось прямо в центре «Юкагирьской землицы», которая была людна и богата пушным зверем. В этом же, 1639 году, индигирские юкагиры и эвены принесли казакам первый ясак. Так началась история города Зашиверска. За свою недолгую, едва ли трехсотлетнюю, историю, город успел отстроиться, расцвести, прийти в упадок и, в конце концов, почти полностью вымер от эпидемии черной оспы. К началу двадцатого века в нем осталась лишь деревянная церковь да несколько амбаров. Церковь эту построил в 1700 году мещанин Андрей Хабаров на возвышенном холмистом берегу «Индигирь-реки», а приходом ей суждено было быть чуть более ста пятидесяти лет. В 1853 году Спасо-Зашиверскую церковь закрыли, и всю церковную утварь перевезли в поселок Крест-Майор, находившийся от Зашиверска в 160 верстах вверх по Индигирке. Шло время, последние жители Зашиверска умерли, дома их исчезли, рушилась колокольня. Казалось, о древнем городе все позабыли, недалек уже тот день, когда обрушится и сама церковь, и ничто не будет напоминать о том, что раньше здесь высились крепостные стены, шумела ярмарка, звонили колокола. Земля, где стояли дома и амбары, поросла деревьями, мхами, ягелем.

В 1969 году в Зашиверск прибыла экспедиция Сибирского отделения Академии наук под руководством академика А. П. Окладникова. Было принято решение перевезти церковь в Новосибирский Академгородок. Там же планировали восстановить колокольню, стены и башни острога. В 1971 году Спасо-Зашиверскую церковь разобрали по бревнышку и доставили водой вниз по Индигирке до Чокурдаха, оттуда морем — до Тикси. Дальше — вверх по Лене до пристани Осетрово, а оттуда, наконец, по железной дороге — в Новосибирск.

«Документальная» история музея под открытым небом началась в 1979 году, когда городские власти выделили Академии Наук 40 гектаров земли под создание историко-архитектурного комплекса. Основой экспозиции должна была стать как раз Спасо-Зашиверская церковь. Помимо нее на территории комплекса восстановили башни Юильского (Казымского) острога из Тюменской области, сюда же перевезли древние изваяния, собранные А. П. Окладниковым. К середине 1980-х годов музейная площадка сформировалась в том виде, в котором мы видим ее сейчас.

Основная идея комплекса — создать ощущение «путешествия в прошлое». Посетителю как бы предлагается «нырнуть» в историю Сибири, увидеть, ощутить ее, поучаствовать в ней, начиная с древнейших времен и вплоть до эпохи возникновения здесь первых русских поселений.

В начале путешествия нас встречает огромный камень. Форма его — самая обыкновенная. На поверхности нет никаких рисунков, только красные пятна. Оказывается, этот камень служил древнему человеку для получения заготовок орудий. Вокруг него разводили огонь, раскаляли его и затем поливали водой. От резкого перепада температур камень трескался, и от него отделялись куски, которые человек потом использовал для изготовления рубил и скребков. Было это более трехсот тысяч лет назад на Алтае. Историческая и художественная ценность других камней более очевидна. На одном из них мы видим изображение лося с магическими знаками на теле — символ того, что лось убит. Люди, жившие около восьми тысяч лет назад в нижнем течении Амура, считали, что такие знаки способствуют удачной охоте. Далее — памятники окуневской культуры, существовавшей в Хакасско-Минусинской котловине на Енисее в эпоху ранней бронзы. Носители этой культуры были индоиранцами, и скульптуры, созданные ими, считаются самыми древними в Сибири. На них изображены фигуры быков, символы Солнца и плодородия. Все это свидетельствует о том, что люди, жившие на территории нынешнего Красноярского края, занимались скотоводством и земледелием.

К концу второго тысячелетия до н. э. относятся оленные камни, которыми в экспозиции музея представлен «скифо-сибирский звериный стиль». Оленные камни ставили в местах жертвоприношений. Бегущие друг за другом олени, изображенные на камнях, олицетворяли смену времен года.

Тысячелетием позже в сибирских степях появились тюркские племена — предки современных алтайцев, тувинцев, хакасов, шорцев. Они создали первые государственные образования — каганаты. Каганаты существовалив условиях непрестанных войн и междоусобиц, поэтому неудивительно, что основным направлением в искусстве этого периода стало изображение воинов. Грубо выточенные статуи людей с мечом в левой руке, которые иногда еще называют «каменными бабами», можно было часто встретить в степях Южной Сибири.

Минуя воинов, мы попадаем в средневековье, в эпоху, когда на территории Сибири распространяется буддизм. Он пришел сюда с Дальнего Востока, где уже в VIII—XI веках сложились самостоятельные государства с развитой культурой. В Забайкалье, например, найден камень с такой надписью: «На благо всех живущих на земле поставили. Иши, Аюши». Надпись выполнена на старомонгольском и тибетском языках, после нее следует текст буддийской молитвы. Это — уже XVI–XVII века, то есть мы совсем уже близко подошли ко времени, когда на Сибирской земле появились первые русские зимовья и остроги.

Создатели музея приложили много усилий для того, чтобы перемещенные из разных районов Сибири изваяния выглядели на новой для них территории по возможности более естественно. Проще всего было бы установить «каменные бабы» или, например, оленные камни «строем», как это зачастую принято в музейной практике. Но для того, чтобы почувствовать в полной мере очарование этих памятников, услышать дыхание древности, мало увидеть выставленные в ряд камни. Необходимо представить их в том культурно-историческом ландшафте, в котором они находились на протяжении долгих веков, или даже тысячелетий. Поэтому изваяния как бы «разбросаны» по территории музея. Впрочем, произвольность этого «разброса» иллюзорна. Иногда камень сразу и не увидишь в высокой траве, приходится присаживаться перед ним, искать определенного угла освещения — и когда вдруг разглядишь на нем оленя, или трехглазый лик, то чувствуешь себя чуть ли не первооткрывателем, очутившимся за много километров от Академгородка, в Забайкальской степи или на Алтае, нашедшим то, чего еще никто не находил. А когда поднимаешь голову, то видишь, как уже совсем невдалеке высится Спасо-Зашиверская церковь, а еще чуть левее — башни острога. Начинается русский период в истории Сибири.

Собственно, церковь видна уже издалека, от самого входа. Она — некий центр комплекса, его доминанта. Но чтобы логически подойти к ней, нужно проделать весь тот путь, который мы прошли и который измеряется не сотнями метров, а сотнями тысячелетий.

Из рассказа Данилы Петровича Хабарова, 90 лет. Индигирский наслег Момского района:

«В городе жило около 70 семей. Дома строили из бревен. Была построена церковь. В ней первым священником был отец Николай, его сменил отец Михаил (Слепцов). Они крестили людей крестным ходом, до них крещеных людей не было. Тогда недалеко от города (Зашиверска) на берегу речки «Хаба Билирэ», впадающей в речку «Сууруктээх урэх», приток Индигирки, жили омуки-юкагиры. Когда над их жилищами пролетали стаи чаек, тогда их белая грудь становилась желтой. Эти народности жили в урасах с узорной отделкой. Князцом среди них был назначен русскими по прозвищу Хаба. Он собирал ясак из шкур черно-белых лисиц и платил русским. Привозили ясак вместе втроем: он, капрал и старшина, передавали пушнину русским, привязав ее на палку, которой погоняли оленей.
Однажды, когда князец Хаба ехал в город, навстречу ему повстречалось трое русских девушек и сказали: «Князец Хаба, отдай нам свою пушнину». Он им отказал… Девушки медленно пошли в сторону урасы омуков… Когда князец Хаба доехал до города, тогда он увидел, что люди начали умирать от оспы. Вернулся домой и увидел то же самое, что его люди начали падать от оспы. От этой оспы погибло все население и погибло много омуков. Из населения города остались в живых одна старуха с ребенком. Скоро из Якутска приехали люди — тойоны, они разрушили дома и под ними похоронили умерших людей во время оспы. С того времени город Зашиверск опустел».

Зашиверская церковь сыграла важную роль в христианизации местного населения. К началу ХIX века в Зашиверском приходе насчитывалось более двух тысяч новокрещеных прихожан. Это были якуты, эвены, юкагиры. Обращение в православие было массовым — но зачастую лишь формальным. В соответствии с указом Петра Первого крестившиеся инородцы получали освобождение от ясака на пять лет, а в вознаграждение им давали «по кресту тельному да по одной рубахе с порты и по сермяжному кафтану с шапкою и руковицы, обуви чирки с лучками, а кто знатнее, тем давать кресты серебряные по 4 золотника, кафтан из сукна крашеный, какого цвета кто захочет». Понятно, что прельщенные такими благами инородцы охотно соглашались перейти в христианство. Некоторые даже старались покреститься два раза, чтобы получить двойной подарок. Это, впрочем, не мешало им оставаться при своих верованиях, обращаться к шаманам и поклоняться духам природы и предков. Священник, в единственном числе на обширную округу, не мог управиться со своей многочисленной и неразумной паствой, которая никак не могла взять в толк, почему надо ходить к исповеди, причащаться и соблюдать посты. К тому же, священники знали «один только якутский разговор, а так как ламуты и юкагиры больше половины не знают русского и якутского, то по сим обстоятельствам непонятно, как можно с немым и глухим на исповеди разговаривать». Однако, инородцы все же по-своему почитали русского Бога — существуют рассказы о том, как священники находили в алтаре шкурки соболя и горностая. Так новокрещеные пытались умилостивить не понятное им, но, наверное, могущественное божество.

Церковь состоит из трех взаимосвязанных частей. Довольно небольшая, выдающаяся на восток часть — это алтарная апсида, отделенная от остального помещения царскими вратами. Следующая часть, высокий и довольно узкий сруб, — собственно церковь, где стояли во время службы прихожане. Рассказывают, что когда-то пол здесь был застелен шкурами, чтобы не было так холодно стоять службу во время долгой полярной зимы. Третье помещение — самое обширное, в нем находилась трапезная. По праздникам здесь собирался народ, здесь обсуждали важнейшие события городской жизни, решали мирские дела. В запертых сундуках, которые стояли по стенам трапезной, хранились церковные книги, архивы, а также «Устав морской», «Куншт Корабельный», «Поверение воинских правил», «Карта Варяжского моря на Александрийской бумаге» и многие другие книги. Их, быть может, привезли сюда первые строители города или неизвестные путешественники, останавливавшиеся в Зашиверске для отдыха и пополнения запасов провизии.

Стены Зашиверского острога в музее восстановить не удалось. В конце 1980-х Академии Наук почти перестали выделять средства. Пришлось думать не о расширении экспозиции, а о сохранении хотя бы того, что успели отреставрировать. Для музея под открытым небом начались тяжелые дни. Все проекты были заморожены. Например, так и не отстроили заново ветряную мельницу, привезенную из Барабинского района. Эта мельница уникальна тем, что бревна, из которых она построена, доставляли к месту строительства откуда-то издалека — в Барабинске практически нет пригодных для этого деревьев. Уникальные бревна лежат на территории музея уже пятнадцать лет. Здесь же, неподалеку, стоит одинокий сруб — это начали восстанавливать старообрядческую усадьбу, да так и оставили до лучших времен. В планы музея также входит реконструировать казармы Казымского острога — обо всем этом говорят, как о ближайшей перспективе. Говорят, что период запустения, в котором пребывал музейный комплекс закончился. Планов, как обычно, великое множество. В идеале, сотрудники ИАЭТ хотят создать на базе музея научно-выставочный комплекс, оснастить все экспонаты музея табличками, создать экскурсионное бюро. Пока ставки экскурсовода нет. Музей ведь — академический, то есть, считается, не для совсем простых смертных. Так что, если группа школьников приходит в Музей под открытым небом, что в четырех километрах от Академгородка, то нужно отрывать от работы научного сотрудника для временного исполнения обязанностей экскурсовода.

Существует также проект воссоздания на территории комплекса пазырыкской погребальной камеры. Последние десять лет для Института археологии и этнографии прошли под знаком раскопок на алтайском плато Укок. Результаты раскопок превзошли все ожидания — в курганах обнаружены очень хорошо сохранившиеся мумии древних жителей Алтая, условно названных «пазырыкцами», и множество предметов из органических материалов. Все это уцелело благодаря тому, что могилы находились в вечной мерзлоте. Сохранность предметов и их ценность — действительно уникальны. Пролежав несколько тысяч лет в курганах, некоторые тканые вещи даже сохранили свой цвет, а на руках мумий отчетливо видны татуировки. И мумии, и все остальные предметы из пазырыкских могильников находятся сейчас в музее истории и этнографии народов Сибири и Дальнего Востока, который тоже принадлежит ИАЭТ. Они, конечно, имеют далеко не только экспозиционную, но и научную ценность. Восстановление же кургана в музее под открытым небом должно дать нам представление о погребальном обряде пазырыкцев, о культуре и обычаях этого древнего народа.

Будем надеяться, что это не только красивые мечты, и через какое-то время мы увидим музей обновленным, а наше путешествие через века — от палеолитических камней до русского деревянного зодчества XVII–XVIII вв. — дополнится новыми остановками в пути.

: 15 янв 2004 , Происхождение и эволюция жизни на Земле , том 1, №0