: 28.04.2017 Такая любовь… (По следам одного интервью)
М. А. Шифман"Приедается все,
Лишь тебе не дано примелькаться…"
Борис Пастернак
Женщине на экране почти 100 лет. Вспоминает она о событиях давно минувших дней. 67 лет она прожила с Гансом Бете, выдающимся физиком XX века. Моим коллегам представлять Ганса Бете, разумеется, не надо, но для непосвященных вот краткое введение.
Ганс и Роза Бете после церемонии вручения Нобелевской премии. Стокгольм. 1967
Ганс Бете (1906—2005), Нобелевский лауреат по физике 1967 г., публиковал основополагающие работы в течение 70 лет, последние его работы появились в печати, когда ему было за 90. Родился в Страсбурге, который в то время был частью Германии, в семье университетского профессора. Его мать Анна Кюн происходила из старой еврейской семьи, тоже профессорская дочь. В возрасте 10 лет Ганс заболел туберкулезом и ему пришлось бросить школу. К счастью, он выздоровел (в те годы больные туберкулезом выздоравливали нечасто).
В 1924 году Ганс поступил в университет Франкфурта. Тут его постигли два разочарования: во-первых, ему не понравились профессора, во-вторых выяснилось, что стоит ему войти в лабораторию, как тут же ломался какой-нибудь прибор. Карл Мейсснер посоветовал Бете перейти в университет Мюнхена и заняться теоретической физикой в группе Арнольда Зоммерфельда. У Зоммерфельда учились такие будущие титаны как Гейзенберг, Паули, Дебай, Пайерлс и др.
Бете невероятно повезло. Он попал в правильное место в правильное время. На дворе разгоралась заря квантовой эры. Зоммерфельд, который собрал вокруг себя почти всех первопроходцев, взял Бете под свое крыло. Более того, для диссертации он предложил ему тему дифракции электронов в кристаллах. Этим явлением занимался другой известный физик, Пауль Эвальд. Встреча с Эвальдом впоследствии оказалась судьбоносной для Ганса.
Бете защитил диссертацию в 1928 г. (когда ему исполнилось 22). Примерно в это же время его отец и мать развелись. В 1929 году Эвальд предложил ему исследовательскую позицию в штутгардском Политехническом университете. Вскоре Бете сделал свою первую фундаментальную работу Zur Theorie des Durchgangs schneller Korpuskularstrahlen durch Materie. Ее главный результат используется и поныне, под названием формулы Бете. Много позже Эвальд вспоминал, что Ганс был всегда голоден, и он (Эвальд) часто приглашал Ганса по выходным на семейный обед. Так произошла первая встреча Бете и Розы Эвальд, которой в то время было 11 лет.
Вскоре после публикации этой работы Ганс Бете получил грант от Рокфеллеровского фонда (150 $ в мес.; в наше время это соответствовало бы около 2500 $ в мес.) Напомню, что поездка Ландау в Геттинген и Копенгаген была оплачена тем же фондом. В то время Рокфеллеровский фонд оказывал очень существенную, можно сказать, критическую помощь ученым из «неблагополучных» стран (типа Германии и России).
Бете отправился в Кэмбридж, где, по просьбе Блэкетта, разработал релятивистское обобщение «формулы Бете». Затем он отправился в Рим, к Энрико Ферми. Ферми произвел на него сильнейшее впечатление. Именно в Риме Бете предложил знаменитый Бете-анзац, который и сейчас, 85 лет спустя, является «иконой» матфизиков. В 1932 году Бете опубликовал статью о квантовой механике водорода и гелия, которая в определенном смысле заложила основы физики твердого тела.
В 1932 году Бете возвращается в Германию, где становится доцентом в университете Тюбингена. Но счастье длится недолго. В январе 1933 года на выборах побеждает Национал-социалистическая рабочая партия Германии, Гитлер становится канцлером, и вскоре были принятые расовые законы. По нацистской классификации Ганс Бете считался евреем и подлежал немедленному увольнению.
Тут Бете повезло во второй раз. Все лето 1933 года Зоммерфельд посвятил тому, чтобы пристроить своих бывших и настоящих учеников и коллег с неарийской кровью заграницей. К слову сказать, этот безусловно порядочный поступок Зоммерфельдa сулил ему большие неприятности.
Зоммерфельд пристроил Ганса в Англии. А в 1935 году Бете прибыл в США и приступил к своим профессорским обязанностям в Корнельском университете. Вот что написал об этом событии сам Бете: «Можно сказать, что я стал почти что ведущим теоретиком [по ядерной физике] в Америке. Это не означает, что я лучший. Вигнер несомненно сильнее меня, а Оппенгеймер и Теллер, вероятно, на моем уровне. Но я больше работаю и чаще делаю доклады. Это тоже идет мне в зачет».
Перед отъездом в США Ганс Бете решил попрощаться с Нильсом Бором, и заехал в Копенгаген. Там он встретил свою старую подружку, 26-летнюю Хильду Леви. Ганс был знаком с ней с 1925 года. По происхождению она была немецкой еврейкой, но в то время работала в Дании. Позднее она станет родоначальницей использования радиоизотопов в биологии и медицине.
Хильда Леви
Ганс сделал ей предложение, и оно было принято. Был назначен день свадьбы. Однако тут вмешалась Анна Кюн, мать Ганса. Сама будучи еврейкой, она сказала Гансу, что категорически против этого брака, и, если он женится на еврейской девушке, она его никогда не простит.
Я не понимаю, что это означает и как такое могло случиться в просвещенной семье. Так или иначе, Ганс отменил свадьбу буквально за несколько дней до намеченного срока.
После того как Бете совершенно неожиданно и необъяснимо оказался от брака с Хильдой Леви, Нильс Бор и Джеймс Франк мягко говоря отвернулись от него. Разрыв длился много лет. Относительное примирение произошло только после окончания Второй мировой войны. Хильда была разбита и опустошена. Некоторое время она ни с кем не общалась. Постепенно Нильс Бор ввел ее в круг своих друзей и учеников: Otto Frisch, George Placzek, Rudolf Peierls, Leon Rosenfeld, Edward Teller and Victor Weisskopf. Но она так никогда и не вышла замуж.
Но вернемся в Итаку, где расположен Корнельский университет. В 1936 году, т.е. через год после приезда в США, Ганс становится полным профессором с неслыханной по тем временам зарплатой (которая эквивалентна 100 тыс. долларов в год в нынешних долларах).
В 1937 г. Ганса Бете пригласили с докладом в Университете Дьюка в Северной Каролине. После окончания семинара он вышел в коридор, и буквально наткнулся на Розу Эвальд, которой в то время исполнилось 20 лет. Молодые люди узнали друг друга. Между ними завязались романтические отношения, которые вдохновили Ганса на самые важные его работы, принесшие ему Нобелевскую премию 30 лет спустя.
О том, как Роза Эвальд оказалась в Северной Каролине в 1937 году я узнал из интервью, упомянутом мной в самом начале. Это интервью Роза дала сотруднице Американского Физического общества в 2014 году.
Когда Гитлер пришел к власти в январе 1933 года, она была гимназисткой предпоследнего класса (в частной лютеранской гимназии), ей было 16 лет. Когда они вернулись с каникул в апреле, атмосфера в гимназии кардинально изменилась. Некоторые учителя-антинацисты были уволены, а нацисты (включая директора), наоборот, вышли из «подполья». Роза подсчитала, что в ее жилах текло 3/8 еврейской крови, но в гимназии она близко дружила с одной еврейской девушкой. Один учитель-нацист потребовал от девушки переспать с ним. Отказаться было невозможно, поскольку это привело бы к отправке в лагерь и ее самой и ее родителей. Такое же «предложение» сделал девушке и директор.
Это произвело на Розу столь сильное впечатление, что она бросила гимназию и решила немедленно уехать из Германии, несмотря на то, что ее родители в тот момент уезжать не собирались поскольку считали, что Гитлер перебесится, и вскоре все станет на свои места. Сладкие грезы...
Роза уехала одна в Англию, где она поступила на курсы секретарей. Там она продержалась несколько месяцев: в конце концов рутина ее утомила: ей приходилось бесконечно перепечатывать одно и то же письмо. На лето друзья пристроили ее во французскую семью на юге Франции следить за детьми и учить их немецкому языку. Но это лишь отсрочило решение проблемы.
Опуская подробности, скажу лишь, что Розе удалось получить въездную визу в Америку по французской квоте (немецкая была вся выбрана). В 1936 году она приехала (т.е. приплыла, конечно) в Нью-Йорк. Там она бралась то за одну временную работу, то за другую, пока наконец Джеймс Франк – сам беженец – не устроил ее экономкой в семью своего ассистента в Северной Каролине. В этой семье ее очень хорошо приняли. Хозяева разрешили ей в свободное время продолжить образование в университете. Роза выбрала Университет Дьюка.
Вместо вступительных экзаменов ей предстояло общее собеседование. Роза честно призналась, что бросила гимназию за два года до официального выпуска и объяснила почему. Профессор, который беседовал с ней, заглянул в ее бумаги и сказал: «Ах, милочка, вы ведь уже прослушали курс биологии и курс химии! Кроме того, у нас в колледже очень свободное расписание. Все курсы, которые вы не успели сдать в гимназии, вы можете постепенно и без спешки прослушать у нас. Ваш гимназический немецкий базис вполне соответствует нашим абитуриентам. Мы вас берем!»
Так Роза Эвальд оказалась студенткой Университета Дьюка и в 1937 году в коридоре столкнулась нос к носу с Гансом Бете.
Еще в середине 1920-х годов выдвинул гипотезу, что звезды «светят», т.е. выделяют энергию, благодаря реакциям слияния ядер. Провести подробные расчеты энергического баланса звезд в то время было невозможно, поскольку ничего не было известно о самих реакциях.
Ганс Бете
17 марта 1938 открылась ежегодная Вашингтонская конференция по теоретической физике. Приглашенных участников было немного, но среди них были Чандрасекар, Джордж Гамов, Джон фон Нейман, и Эдвард Теллер. Бете был тоже приглашен, но сначала он решил не ехать в Вашингтон по двум причинам: тема конференции – генерация звездной энергии – не интересовала его, и он собирался в это время навестить Розу, но Эдвард Теллер, который был его лучшим другом, уговорил его приехать. На конференции подробно обсуждалось все, что было известно о температуре, плотности и химическом составе солнца. Бете заинтересовался; объяснение энерговыделения и химического состава солнца он принял как вызов для себя лично.
Годом раньше этим вопросом заинтересовался Георгий Гамов, который рассмотрел реакцию протон-протонного слияния с образованием дейтерия. Это было первое конкретное вычисление энергетического баланса солнца, но оно мало что объясняло. Уже к концу конференции в записной книжке у Ганса Бете было около десятка цепных реакций, для которых он нашел и энерговыделение, и конечный химический состав, включая тяжелые элементы типа углерода. После возвращения в Корнель, Ганс быстро доделал свою прорывную работу – открытие углеродно-азотно-кислородного цикла (так наз. CNO-цикл) – написал статью и отправил ее в печать. Это была его «Болдинская осень».
Не всегда мы выбираем дороги… Иногда они выбирают нас
Тогда он еще не знал, что эта работа принесет ему Нобелевскую премию. С ней связана любопытная история. После Хрустальной ночи (Kristallnacht) 9–10 ноября 1938 года мать Ганса Бете, наконец, поняла, что в Германии оставаться больше нельзя. Она подала прошение о въездной визе в посольство США. Очередь была огромная, и надежд получить визу в обозримом будущем практически не было. Тут один знакомый дипломат дал ей полезный совет. Анна Кюн родилась в Страсбурге, который до прусско-французской войны принадлежал Франции. Оказалось, что посольство США все еще считало его французской территорией, а во французской квоте на эмиграцию, оставалось несколько мест. Одно из мест и удалось заполучить матери Ганса. В это время легальный выезд из Германии еще был возможен (совсем скоро он будет запрещен), но вывоз денег или банковских вкладов уже был запрещен. В связи с этим Гансу срочно потребовалось около 500 долларов (около 8000 $ в современном исчислении) для выезда матери.
Роберт Маршак, аспирант Бете, сказал Гансу, что Нью-Йоркская академия наук объявила конкурс на лучшую неопубликованную работу. Ганс тут же забрал свою работу по CNO-циклу из журнала, где она уже была принята к печати, отправил ее на конкурс в Нью-Йорк, получил первую премию, оплатил все расходы матери по переезду в США, снова отправил работу в журнал, и в марте 1939 года она была опубликована. В знак благодарности за блестящую идею, Роберт Маршак получил от Ганса Бете подарок, 50 долларов.
В 1939 году состоялась свадьба Розы Эвальд и Ганса Бете. К этому времени родители Розы покинули Германию, отцу удалось получить профессорскую позицию в Великобритании. Десять лет спустя, уже после войны, семья Эвальдов перебралась в Нью-Йорк.
В сентябре 1939 года началась Вторая мировая война. Бете ненавидел Гитлера и нацистскую Германию в целом. В 1947 году, в письме своему учителю Арнольду Зоммерфельду, Бете написал: «Я чувствую себя дома в Америке гораздо в большей степени, чем я ощущал себя дома будучи в Германии. Как будто бы я родился в Германии по ошибке, а свой настоящий дом нашел только, когда мне исполнилось 28». Поэтому он «рвался в бой». Однако к военным проектам напрямую его не допускали, поскольку он еще не был американским гражданином. Тем не менее, он занялся теорией ударных волн возникающих при прохождении снарядов через атмосферу. Вместе с Эдвардом Теллером была написана статья на эту тему, которая оказалось весьма влиятельной. Кроме того, он работал над теорией проникновения снарядов через броню. Его отчет был сразу засекречен, и Бете даже не дали возможности взглянуть на него еще раз.
Бете, Теллер и Манхеттенский проект
Кстати о Теллере. Историю дружбы Бете и Эдварда Теллера Роза поведала в своем интервью. Оба были учениками Зоммерфельда в Мюнхене, Теллер был на пару лет младше Бете. Однажды, пытаясь вскочить в трамвай на ходу (Роза сказала: «Мы все так делали»), Теллер упал и в результате потерял часть правой ступни. Ганс был единственным студентом из группы Зоммерфельда, который навещал его в больнице. Так началась их дружба на двух континентах, продлившаяся всю жизнь.
Эдвард Теллер
Политические взгляды Теллера были более продвинутыми, и я бы сказал, более целостными, нежели взгляды Бете. Помимо нацизма он ненавидел и коммунистов. В 1919 году в Будапеште Эдвард пережил Венгерскую Советскую республику. Венгерская компартия была организована в 1918 году, год спустя после большевистского переворота в России, в одной из московских гостиниц.
Она (компартия) не была многочисленной, но была настроена весьма радикально. «Мы весь, мы старый мир разрушим...». Ну понятно, разрушать не строить... В марте 1919 года Бэла Кун, руководитель венгерской компартии, провозгласил Венгерскую Советскую республику, а уже в июне в Будапеште начались массовые расстрелы, была объявлена диктатура пролетариата и всеобщая национализация и экспроприация. Семью Теллеров спасло только то, что Венгерская Советская республика рухнула первого августа, Куну пришлось срочно бежать в Россию, где он и продолжил свои бесчеловечные социальные эксперименты, и где он был расстрелян НКВД в 1938 году. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся…
Впечатления, полученные в Будапеште 1919 года, отложились в мозгу 11-летнего Эдварда Теллера на всю жизнь. Но об этом потом.
В 1941 году Ганс и Роза получают американское гражданство и немедленно переезжают в Бостон. В декабре Бете зачисляют в MIT Radiation Laboratory (Rad Lab) в которой в то время разрабатывалась американская система радиолокации — по-нынешнему, радары. Это была совсем не та область физики, в который Бете был специалистом. Но видно недаром говорят, что талантливые люди талантливы во всем. Бете с головой ушел в эту работу и вскоре изобрел то, что по-английски называется Bethe hole directional coupler, а по-русски волновод Бете.
Начиная с лета 1942 года Роберт Оппенгеймер стал привлекать Бете к Манхеттенскому проекту. В 1943 году Бете получает от Оппенгеймера предложение переехать в Лос Аламос и возглавить там теоретический отдел.
Согласно воспоминаниям Розы, она приехала в Лос Аламос первой, Ганс задержался на несколько дней в Бостоне. Лос Аламос лихорадочно строился. Место было пустынное, когда-то там располагалась школа-интернат для мальчиков, остались кое-какие постройки, но немного. Вокруг на расстоянии 20—30 километров в любую сторону десяток–два ранчо и больше ничего. Именно поэтому (и из-за красоты природы) это место выбрал Оппенгеймер для атомного проекта. Розу с ходу попросили поработать в Бюро по поселению приезжающих. Людей не хватало.
Физики, инженеры и техники прибывали ежедневно. Из рассказа Розы я узнал несколько любопытных подробностей. Молодых одиноких людей селили в наскоро построенное общежитие. В нем были комнаты на одного и двух человек. (Здесь я отвлекусь и напомню историю, которую Ричард Фейман поместил в книгу «Вы конечно шутите, мистер Фейнман». Именно в это общежитие его и поселили. Его комната предназначалась для двоих, но он приехал первым. Иметь соседа ему очень не хотелось, поэтому он придумал трюк. Утром на кровать он как бы небрежно бросал женскую ночную рубашку. Вечером он находил ее аккуратно убранной. Так продолжалось несколько дней. В конце концов, уборщица донесла начальству, что у Фейнмана есть подружка. Его оставили в покое, то есть соседа в его комнату не подселили).
Семейных полагалось селить либо на ранчо, либо в строящихся коттеджах. Труднее всего было с семьями в которых были разнополые дети. Американское министерство обороны считало, что в таком случае необходимы как минимум три спальни: одна для родителей, вторая для девочек, а третья для мальчиков. Все ближние ранчо были арендованы министерством обороны, но все равно жилья с тремя спальнями не хватало. В ход пошли дальние ранчо, а строительство коттеджей было ускорено.
Мне было бы очень любопытно узнать, как происходило расселение людей в Сарове. Есть ли на эту тему какие-либо воспоминания?
Роза проработала в Бюро по поселению до рождения их первенца, которого назвали Генри.
В 1945 году закончилась Вторая мировая война. Германия была разгромлена, Япония капитулировала после атомной бомбардировки Хиросимы. Манхэттенский проект был закончен, и все сколь-нибудь известные физики покинули Лос Аламос и разъехались по своим университетам. Они считали, что ядерное оружие настолько ужасно для человечества, и что зло настолько безоговорочно и бесповоротно побеждено, что заниматься дальше атомным проектом и невозможно и не нужно.
Слева направо: Лео Сцилард, С. Спигельман, Ф. Лондон, Джон фон Нейман, Эдвард Теллер и Нильс Бор. Конференция по физике. Вашингтон. 1946 г.
Только Эдвард Теллер придерживался другого мнения. Теллер настаивал на том, что в коммунистических режимах цена человеческой жизни ноль, и что Сталин не колеблясь применит термоядерное оружие, если оно у него будет и он (Сталин) будет уверен в безнаказанности.
Тезис Теллера о необходимости американского термоядерного оружия сделал его «нерукопожатным». Вся левая интеллигенция в США (т.е. практически вся) его резко осудила. High moral principles… Я всегда считал, что убежденность Теллера основывалась на кровавых ужасах Венгерской Советской Республики, которые он наблюдал в детстве. Оказывается, у него было более прямое свидетельство. Вот что пишет известный историк науки Геннадий Горелик в журнале Природа, № 9, 2016, стр. 83:
«Разгром Украинского Физико-Технического Института в 1937—1938 гг. сыграл важную роль и в мировой истории. В теоротделе Ландау работал приехавший из Венгрии Ласло Тисса, который видел все своими глазами, начиная с обыска у Кореца в ноябре 1935-го. Тисса приехал к Ландау по рекомендации своего друга Эдварда Теллера, который узнал и оценил Ландау в 1929 году в Копенгагене в Институте Бора. В Харькове Тисса провел около трех лет, защитил диссертацию, выучил русский язык и начал читать лекции студентам, когда грянул 37-й год. На его глазах разоряли один из лучших в стране научный центр, арестовывали людей, поглощенных наукой и преданных социализму. Сам он чудом выскользнул из советской страны, оставив там свои розовые иллюзии. Обо всем увиденном он рассказал при встрече Теллеру, который, доверяя другу-очевидцу, еще до войны пришел к выводу, что “сталинский коммунизм ненамного лучше, чем нацистская диктатура Гитлера ". Такое понимание, очень редкое тогда среди американских коллег Теллера, стояло за его научными и политическими усилиями создать термоядерное оружие. Это, как многие сейчас думают, предотвратило третью мировую войну».
Помимо Ласло Тиссы у Теллера был и другой источник или, лучше сказать, живой свидетель. В своей книге «Мемуары», опубликованной в 2001 году, Теллер замечает, что очень большое впечатление на него произвел Георгий Гамов, который передал ему свое негодование по отношению к коммунизму.
Все вышенаписанное было лишь затравкой. Перехожу к Бете. Бете тоже вернулся к себе в Корнельский университет. Однако в 1950 году, после начала Корейской войны, где на стороне коммунистического Севера выступили армии СССР и Китая, Теллер убедил Бете в своей (Теллера) правоте. Бете снова приезжает в Лос Аламос с тайной надежной в душе, что водородная бомба неосуществима. Увы… как мы знаем, она была очень даже осуществима. Бете работал в американском термоядерном проекте до его завершения.
Позже в 1968 году Бете признал противоречие в своей позиции. Он писал:
«Всего за несколько месяцев до моего возвращения в Лос Аламос разразилась Корейская война; в первый раз я увидел и ужаснулся прямой конфронтации с коммунистами. Это было слишком тревожным. Холодная война выглядела так, словно вот-вот перейдет в горячую. […] Поэтому я согласился присоединиться к разработке водородной бомбы. Это казалось мне вполне логичным. Но иногда мне хотелось бы быть более последовательным идеалистом. […]
Что касается моей собственной роли в проекте, и к спору над тем, кто внес больший вклад в дизайн, я думаю следующее. Журналисты называют Теллера отцом водородной бомбы. Ради истории, я думаю, что более точно сказать, что Станислав Улам является отцом, потому что он отдал ей свое “семя”, Теллер является матерью, потому что он остался с ребенком. Что касается меня, я считаю, что был акушеркой».
Ганс Бете
Ганс Бете прожил очень долгую жизнь: родился в 1906 г., а умер в 2005 г. Он активно работал до конца 1990-х гг. Печатал статьи, читал лекции. Когда его спросили зачем ему нужна педагогическая нагрузка он ответил: «Я хотел бы умереть во время лекции, чтобы показать студентам пример!» Может быть, это и легенда, но следующую историю я слышал практически из первых рук. В 1990-х гг. Бете сотрудничал с Джерри Брауном из Стони Брук. Однажды, когда оба сидели в кабинете у Джерри, раздался звонок. Трубку взял Браун:
— Доктор Браун, с вами говорят из российского посольства, – сказала трубка, не знаете ли вы где сейчас находится профессор Бете?
— Да вот же он, у меня в офисе, передаю ему трубку.
— Нет, не надо, мы просто хотели проверить, что он еще жив и находится в Стони Брук. Мы высылаем ему письмо.
Браун с изумлением взглянул на Бете. Тот прочел его невысказанный вопрос и ответил: «Теперь, когда коммунизм в России навсегда ушел в прошлое, я хотел поделиться с ними своим опытом и мыслями, как превратить Россию в преуспевающую страну. Написал письмо президенту Ельцину. Очевидно, он передал свой ответ через посольство».
Но вернемся к истории. В 1953 году Корейская война закончилась. Страна была разделена на две части. Все мы знаем, к чему пришла Северная коммунистическая Корея. Бете вместе с Альбертом Эйнштейном и Чрезвычайным комитетом американских ученых-атомщиков резко выступил против ядерных испытаний. Позднее он помог убедить администрацию Кеннеди и Никсона подписать с СССР Договор 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний и Договор 1972 года по противоракетной обороне.
По дороге из Нью-Йорка в Шенектади за пару часов Бете удалось разработать теорию Лэмбовского сдвига. Он получил значение 1040 МГц, очень близкое к экспериментальному. Его работа, опубликованная в Physical Review в августе 1947, уместилась на двух страницах, содержала только 12 математических формул, но оказалась чрезвычайно влиятельной.
В конце 1970-х гг. Бете окончательно переключился на астрофизику, теорию звездной эволюции, суперновые, черные дыры и т.п. и успешно занимался этим предметом последующие 20 лет. Вот список основных научных премий им полученных:
1947 Henry Draper Medal
1959 Franklin Medal
1961 Eddington Medal
1961 Enrico Fermi Award
1963 Rumford Prize
1967 Nobel Prize in Physics
1975 National Medal of Science
1989 Lomonosov Gold Medal
1993 Oersted Medal
2001 Bruce Medal
2005 Benjamin Franklin Medal
Ганс Бете с женой Рози у себя дома. 2000-ые
Включая Нобелевскую премию в 1967 г. В свободное от физики время он ходил в горы и был страстным собирателем марок. Умер от остановки сердца, не дожив до 99 лет четыре месяца.
Публикуется в редакции автора по: , , , ,
: 28.04.2017 
