Предисловие

Благодаря радио, телевидению, кинематографу, множеству специальных изданий, а теперь глобальной сети интернета, все мы более или менее осведомлены о самых интересных палеонтологических находках. Правда, на информационных каналах речь чаще всего заходит о таких монстрах органического мира, как динозавры и мамонты. Этих гигантов можно увидеть и в музеях исследовательских институтов и университетов, на постоянных и передвижных экспозициях, а кое-где и на масштабных показах. Например, на месте массовых находок динозавров в Канаде создан своеобразный парк, где демонстрируются как сами скелетные остатки, так и динамичные объемные реконструкции вымерших тварей.

Не меньше повезло и мамонтам.

И это справедливо.

Разве не интересно увидеть, что называется «в живую», гигантского вымершего хозяина северной тундры, погладить его рыжеватую шерсть, узнать (по содержимому желудка, тщательно изученному исследователями), чем он питался?

Но динозавры и мамонты – представители всего лишь двух последних эр ­в истории Земли (мезозойской и кайнозойской), а история жизни этим вовсе не ограничивается.

Что было там, раньше?

Что происходило в смутных глубинах времен, задолго до появления самых древних динозавров, скажем, в палеозойскую эру, отделенную от наших дней сотнями миллионов лет? Или еще раньше, в докембрийские времена? Кто обитал в первичных, разогретых, как бульон, теплых морях? Как живое вещество, появившееся на нашей планете три с половиной миллиарда лет назад, от организмов ничтожного, чуть ли не микронного размера развилось до столь сложных, до столь, можно сказать, величественных структур?

Людей всегда интересовала история.

Люди инстинктивно тянутся к тайне развития живого, к тайне собственного происхождения. Свидетельство тому – многочисленные посетители палеонтологических музеев. Студенты и школьники, любители природы, профессиональные ученые, просто зеваки – всем интересно заглянуть в далекое прошлое. Конечно, не каждый может сходу правильно оценить, осмыслить увиденное. Многим хотелось бы иметь на руках некий, скажем так, «путеводитель» по древней, и по совсем уже древней жизни.

Но создать его не просто.

Не просто потому, что формы проявления жизни на Земле, как в настоящем, так и в прошлом, чрезвычайно сложны и многообразны. Отдельных книг, при этом весьма объемистых, заслуживают все линии жизни – растения, беспозвоночные, наконец, само собой, позвоночные, к которым относится и человек, скромно назвавший себя разумным (Homo sapiens).

Сибирь для ранних этапов развития жизни являлась весьма благодатным местом. Здесь на протяжении всего докембрия и палеозоя, в тот чудовищно огромный промежуток времени, что растянулся более чем на два миллиарда лет, разворачивались бурные события эволюционного процесса. Затопленная теплыми морями, ­постоянно меняющаяся территория Сибири (в пределах древнего материка Ангариды), была идеальным местом для развития первичных организмов. Именно здесь установлены самые крупные из когда-либо существовавших на Земле ископаемых барьерных рифов. Они в несколько раз превышали объем и протяженность современного гиганта органического происхождения — Большого барьерного рифа Австралии.

Это и определило наш выбор, заставив сосредоточиться на двух основных темах:

беспозвоночные и Сибирь,
жизнь у берегов Ангариды.

Необыкновенная, удивительная, сложная жизнь, кипевшая в чудовищно отдаленных эпохах. Действительно столь отдаленных, что речи о разумной жизни еще не шло. Эта карта еще не была разыграна природой.

На территории Сибири собраны крупнейшие коллекции фауны докембрия и палеозоя. Наиболее яркие, и в то же время типичные формы стали главными персонажами нашей книги.

Большая часть описанных ископаемых хранится в новосибирском Академгородке, в палеонтологическом отделе Центрального сибирского геологического музея при Объединенном институте геологии, геофизики и минералогии Сибирского отделения Российской Академии наук, и в Москве, в музее Палеонтологического института.