• Авторам
  • Партнерам
  • Студентам
  • Библиотекам
  • Рекламодателям
  • Контакты
  • Язык: English version
5676
Врачебная ошибка или правонарушение, или Как наладить с врачом мирное партнерство?

Врачебная ошибка или правонарушение, или Как наладить с врачом мирное партнерство?

Сначала – реальная история. Не выдающаяся, напротив, – подобный сюжет, разве что в других декорациях, знаком многим. Именно поэтому темой для очередного материала нашей рубрики стали врачебные ошибки

…Итак, нашу героиню привезли в стационар для экстренной операции. Хирурги оказались на высоте, операция завершилась благополучно. А вот в послеоперационном периоде что-то явно пошло не так: появилась слабость, одышка, очень высокая температура, боли в спине при изменении положения тела. «Это у вас дисбактериоз после терапии антибиотиками», – уверял лечащий врач. Между тем больная уже с трудом садилась в кровати, а о том, чтобы самостоятельно стоять или, тем более, ходить, и речи не шло.

Помог, как это иногда бывает, случай и знакомства. Подруга нашей героини, опытный специалист, хотя и в иной сфере медицины, устроила ей переезд в другой стационар. Там больную прежде всего обследовали для уточнения существующих диагнозов и во время проведения МРТ «зацепили» край легкого. Оказалось, что оно было полно жидкости! Тяжелая форма септической послеоперационной пневмонии уже перешла в плеврит, и лишь незамедлительно назначенное лечение позволило этой истории завершиться благополучно.

Наша героиня – юрист по одному из двух высших образований, не собирается подавать иск. Что неудивительно, ведь возвращенное здоровье часто затмевает все пережитое, в том числе и по вине врачей.

Елена Анатольевна БОБЯК – врач, директор медицинского агентства «МедАссистанс» (Новосибирск) А что же думают по этому поводу наши эксперты? Врач Елена Бобяк уверена, что пациентке правильнее было бы обратиться с исковым заявлением, например, в медицинскую страховую компанию, чтобы следующие пациенты этой больницы были избавлены от подобных врачебных ошибок.

Елена Бобяк:

«Не диагностированная септическая пневмония – это, скорее всего, результат халатности врачей. В любой ранний послеоперационный период должно проводиться несколько физикальных (физических, не инструментальных) обследований: пальпация живота, аускультация (прослушивание) легких и т.п. Каждый врач обязан в ранний послеоперационный период 1—2 раза в день прослушивать легкие больного, чтобы снизить риск возникновения послеоперационных пневмоний, которые случаются довольно часто. Никаким другим образом их не обнаружить».

Людмила Николаева ПЛЕХАНОВА – к.ю.н., директор ООО Юридическая кампания «Дубровская и Плеханова» Медицинский юрист Людмила Плеханова предлагает прежде всего разобраться в терминах.

Людмила Плеханова:

«Понятие врачебной ошибки в бытовом смысле очень емкое. А в законодательстве такое понятие вообще отсутствует. Если врач действовал в соответствии со всеми нормативами, но ошибочно диагностировал заболевание, поскольку оно протекало нетипично, диагноз можно назвать врачебной ошибкой. Но с правовой, да и с обычной человеческой точки зрения врач в подобной ситуации не виноват – у него есть право на такую ошибку.

Если же врач в результате бездействия, халатности, т.е. неполного, несвоевременного или неадекватного оказания медицинской помощи неправильно диагностировал заболевание, назначил не те лекарства, провел неэффективную реабилитацию и т.п., то этот врач не просто ошибся, а совершил правонарушение».

Елена Бобяк:

«Как это ни странно, но врачебную ошибку и правонарушение часто путают не только пациенты, но и юристы».

Людмила Плеханова:

«Если из-за несоблюдения врачебных норм произошло ухудшение здоровья, то это правонарушение.

Что касается нашей ситуации, то в случае спора (неважно, досудебного или судебного) по поводу неправильного диагноза важно, чтобы эти нарушенные нормы (в данном случае – ежедневной аускультации легких) были прописаны в каком-нибудь официальном документе. Например, в приказе Минздрава, в утвержденном клиническом протоколе (протоколе лечения), в стандарте оказания медицинской помощи или, в крайнем случае, в учебном пособии, руководстве или методических рекомендациях. То, что написано в этих документах, и представляет профессиональную врачебную норму. Не соблюдая ее, врач совершает не ошибку, а правонарушение, и должен нести ответственность. И чем больше причиненный вред, тем тяжелее будет эта ответственность, вплоть до уголовной.

И если у героини, с которой мы начали разговор, врач после операции должен был прослушивать легкие, но не делал этого, то он совершил правонарушение».

Елена Бобяк:

«Тем более, что у нее были слабость и одышка. С такими симптомами тоже надо в первую очередь исключить пневмонию».

Людмила Плеханова:

«Если бы наша героиня все же обратилась с жалобой на качество лечения (например, в Минздрав, страховую медицинскую организацию, Управление Росздравнадзора), и эксперты стали бы оценивать качество оказанной ей медицинской помощи, то очень важно, чтобы эти слабость и одышка были отмечены в медицинской документации. К сожалению, такую информацию сразу невозможно получить, у врача часто бывает возможность внести в документацию исправления или сделать записи, которые не соответствуют реальному положению дел. Бывают такие случаи, когда сами эксперты говорят, что такого, что написано в медицинской карте, просто не могло быть.

Я сама столкнулась с подобным случаем, которое было связано с судебным разбирательством по поводу ненадлежащего оказания медицинской помощи новорожденному. Эксперты, ознакомившись с протоколами осмотра ребенка после родов, были убеждены, что у него не могло быть такого отменного состояния здоровья (и кожа чистая, и дышит хорошо, и выглядит прекрасно, и грудь сосет), если через 5 ч. он очутился в реанимации в состоянии крайней степени тяжести. И эксперты просто отказались анализировать представленные документы из-за их недостоверности.

К сожалению, таких мужественных экспертов очень мало: большинству гораздо проще отталкиваться от написанного. Но задача экспертов – определить, имелось ли в том или ином случае нарушение профессиональных норм, и они должны судить об этом не только на основе имеющихся медицинских документов».

Елена Бобяк:

«Внимание к врачебным правонарушениям надо привлекать не для того, чтобы наказать виновных. В случае новорожденного уже будет хорошо, если этот доктор просто к детям больше не подойдет, хотя бы некоторое время. А в ситуации незамеченной постоперационной пневмонии руководство стационара могло бы провести соответствующую работу, чтобы врачи стали в обязательном порядке осматривать как должно послеоперационных больных. Уже такой исход стал бы большим достижением, и для этого вполне достаточно подать письменную жалобу в страховую компанию.

Если же лечение еще не закончилось, а у пациента есть сомнение в его качестве, у него есть все права требовать всестороннюю объективную информацию. В отношениях с врачом надо быть полноправным партнером. В той ситуации, которую мы взяли как пример, – что мешало пациентке пригласить заведующую отделением или позвонить в страховую компанию?

Самое главное, что я хочу донести: мы, а не врачи, ответственны за свое здоровье и здоровье своих детей. Потому что, случись беда, рыдать нам, а не врачу

Участвовать в процессе лечения нам мешает страх испортить отношения с врачом. Ведь это наш доктор, он нас лечит, мы от него зависим… Но этот страх унес очень много жизней, а врач – это просто работник, который помогает нам сохранить здоровье. И его можно сменить, если нет доверия или психологического контакта. Мы же зачастую предпочитаем остаться в образе культурного вежливого человека, соглашаясь с врачом во всем. И теряем здоровье».

Людмила Плеханова:

«Действительно, в федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» четко прописано, что каждый человек имеет право на консультацию врача-специалиста. Более того, если вы лежите в стационаре, то вы можете обратиться к лечащему врачу с просьбой организовать вам консультацию врача-специалиста или консилиум (коллегию врачей разных медицинских специальностей).

Там же, правда, указано, что рекомендации врачей-консультантов или консилиума принимаются с учетом мнения лечащего врача. Но если вы больше доверяете врачу-специалисту, а не вашему лечащему врачу, то именно ваше слово будет решающим. Лечащий врач – не диктатор, единолично определяющий, что делать с вашим телом, его можно сменить. Ведь главный вопрос заключается не в этичности вашего отношения к доктору, а в том, чем завершится ваше лечение».

Елена Бобяк:

«Но учтите: даже обращение к заведующему отделением или главврачу должно быть письменным, с конкретным изложением симптомов и жалоб, с просьбой провести определенные действия. Лишь в этом случае дело сдвинется с мертвой точки, причем моментально. Никакие устные обращения не действуют в принципе, потому что врачи привыкли к проявлениям недовольства со стороны пациентов».

Людмила Плеханова:

«Любой устный разговор не порождает ни у кого ни прав, ни обязанностей, к тому же он абсолютно недоказуем. Только письменное обращение к тому, от кого зависит удовлетворение ваших жалоб и требований, порождает действие.

Если результатом лечения стало причинение тяжелого вреда здоровью или летальный исход, то в самом медучреждении, как правило, собирается врачебная комиссия. Врачи коллегиально выясняют, что произошло – ошибка, на которую врач имеет право, непредотвратимое течение заболевания или профессиональное правонарушение. К сожалению, если найдется хоть малейший повод представить ситуацию допустимой врачебной ошибкой или непредотвратимым случаем, комиссия так и поступит.

По поводу летальных случаев в государственных медицинских учреждениях собирается комиссия и в областном Минздраве. Приглашенные эксперты разбирают случай на основании документации и отвечают на тот же вопрос об ошибке или халатности.

По поводу ненадлежащего лечения в частной клинике с жалобой следует обращаться в Управление Росздравнадзора или Роспотребнадзора по области, которые также работают с приглашенными специалистами.

Если же дело доходит до судебного спора, то экспертов назначает суд. К сожалению, государственные экспертные учреждения, которым суд больше доверяет, часто проводят экспертизу очень долго – по году и более. Медицинские судебные дела вообще длятся очень долго, да еще около года уходит на экспертизу. Например, у меня сейчас два актуальных судебных дела: одно тянется полтора года, другое – три. И оба далеки от финала».

Елена Бобяк:

«Есть сферы медицины, где судебные споры наиболее часты, одна из них – косметология. При некоторых косметологических операциях довольно высок риск осложнений: летальные исходы возможны в результате жировой эмболии при липосакции, при тромбоэмболии, реже – в результате анафилактического шока. И хотя в документах, которые подписывает клиент косметологической клиники перед операцией, как правило, все эти риски указаны, мало кто обращает внимания на предостережения.

И здесь мы опять возвращаемся к ответственности самого пациента. «Загугли, мама», – как говорит моя дочь. Посмотри, оцени риски сама, задай вопрос специалистам и реши, готова ли ты рисковать своей жизнью для того, чтобы у тебя убрали немного жира. Риски здесь не на враче, а на пациенте».

…Однажды в Новосибирске один пожилой человек из дома престарелых судился со стоматологической клиникой. Дедушке сделали неудобный протез, из-за чего он не мог нормально есть и даже говорил в точности, как в старой репризе Райкина: «Ты думаешь, у меня дикция такая? Это мост у меня такой!» У дедушки не было ничего, кроме боевого характера. Он защищал свое право … жевать. Он развесил объявления о суде на окрестных столбах, но у него не было денег на экспертизу. Не было умения держать себя в суде так вальяжно и уверенно, как ответчики, не было хорошего костюма – дедушка появлялся на заседаниях суда в довольно обтрепанных валенках. Как вы думаете, чем кончилась эта история? Да, дедушка проиграл дело и ушел из суда с непригодным для жизни протезом.

Статью об этом случае, которая, как я надеялась, могла помочь хотя бы собрать деньги на новый протез, к публикации не приняли, так как посчитали, что ничего интересного в ней нет. Вот если бы дедушка выиграл! Но ведь тогда и в статье не было бы необходимости.

Ситуация виделась безвыходной. К сожалению, только сейчас, работая над этим материалом, я узнала, что дедушке могли сделать бесплатную экспертизу, что существуют юристы, бесплатно работающие с такими дедушками и другими неимущими и незащищенными категориями граждан. И эти юристы – не волонтеры, а государственные служащие, получающие зарплату. И спор этот, по словам Людмилы Плехановой, был для дедушки вовсе не безнадежен.

За ту историю перед этим пожилым человеком мне стыдно до сих пор, хотя и не я делала ему протез, но ведь я молча наблюдала за действиями суда. Но с тех пор я особо стала ценить знания. Ведь чтобы наладить с врачом мирное сотрудничество, надо быть, как ни странно, во всеоружии, – не претензий, а информированности.

Потому напоследок совет от Людмилы Плехановой:

«Если у кого-то есть сомнения в действиях лечащего врача, то при оказании медицинской помощи по полису ОМС самый простой способ разрешить их – это обратиться за бесплатной досудебной экспертизой в страховую медицинскую организацию.

Если же вы хотите провести независимую экспертизу качества медицинской помощи, то обращаться следует в специализированные организации, которые имеют на это лицензию. Такие в Новосибирске есть, но работают они на платной основе. Все, что надо для такого обращения, – как можно скорее получить копии медицинской документации, которые медицинское учреждение обязано предоставить и заверить словами ˮкопия вернаˮ, подписью главврача или его заместителя и печатью».

Комментарий заместителя главного судмедэксперта г. Ульяновск С. А. Бобяк (в прошлом – военного врача):

Качество оказания медицинской помощи определяется выполнением ряда стандартных требований, предъявляемых к лечебному учреждению по:
1. Качественной организации лечебно-диагностического процесса;
2. Оснащению необходимым лечебно-диагностическим оборудованием;
3. Укомплектованности медицинским персоналом;
4. Своевременной и качественной подготовке (переподготовке) врачебного и среднего медперсонала;
5. Обеспечению медикаментозными средствами и расходными материалами.
Любое нарушений этих требований приводит к резкому снижению качества оказания медицинской помощи. К примеру, халатность прежде всего связана с неправильной организацией, что, в свою очередь, зависит от действий руководителя. Если заведующие отделениями хотя бы раз в неделю проводят осмотр больных, корректируя при необходимости действия лечащего врача, и оставляют об этом записи в истории болезни, если начальник медицинской части контролирует лечебный процесс, то халатность, недобросовестность в этой больнице сведена к нулю.
Еще не так давно врачи были обязаны один раз в 5 лет проходить переподготовку, при этом они обычно выезжали на учебу в другие города. И это было правильно, ведь проходя переподготовку в своем городе, врачу приходится параллельно работать, что не может не сказаться на качестве учебы. Но когда хотя бы одному-двум врачам удается посетить хорошую медицинскую базу, их коллеги в отделениях также оказываются в курсе всех новшеств в той или иной области медицины. К сожалению, заведующие отделениями не всегда заинтересованы в повышении квалификации специалистов, а это отрицательно отражается на качестве организации лечебно-диагностического процесса.
Более того: к настоящему времени претерпела резкие изменения подготовка молодых специалистов как в институте, так и во время первичной специализации (в интернатуре, ординатуре). Сегодня студентов, как правило, обучают диагностировать ту или иную болезнь с помощью современных методов исследования, а затем лечить пациента от диагностированного недуга. Раньше же молодых врачей учили комплексно обследовать больного и лечить его, учитывая много факторов, включая общее состояние организма, сопутствующие патологии и возраст. То есть цель состояла в том, чтобы помочь пациенту выздороветь, а не просто приглушить симптомы основного заболевания. Теперь же мы пренебрегаем старыми методами, забывая, что главное в обследовании -- непосредственный контакт с больным, сбор анамнеза, жалоб, физикальные методы осмотра, такие как аускультация и т. д. Ведь современная аппаратная диагностика – хотя и важный, но лишь дополнительный этап обследования.
Однако молодые специалисты и сегодня могут набраться после вуза необходимого опыта, если заведующий отделением будет в этом заинтересован. Он может назначить наставников (да не одного, а двух, так как один из них может находится на дежурстве), и при этом еще сам контролировать работу молодых.
В заключение отметим, что даже хорошо образованный и добросовестный врач не всегда в состоянии качественно работать в условиях отсутствия аппаратуры, медикаментов, при дефиците врачей в больнице. К примеру, в Новосибирске терапевту в поликлинике на прием одного больного отводится 12 минут, а в Ульяновске в некоторых лечебных учреждениях – всего 5-8 минут! А ведь иной бабушке 10 минут надо лишь на то, чтобы поздороваться. Конечно, в таких условиях на внимательный осмотр больному рассчитывать не приходится. И здесь не поможет никакой, даже лучший завотделением…

Понравилось? Поделись с друзьями!

Подпишись на еженедельную e-mail рассылку!

comments powered by HyperComments