• Авторам
  • Партнерам
  • Студентам
  • Библиотекам
  • Рекламодателям
  • Контакты
  • Язык: English version
8897
Раздел: История
Бурят-Монгольская антропологическая экспедиция 1931 г.

Бурят-Монгольская антропологическая экспедиция 1931 г.

В собрании фотодокументов Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН сохранилось уникальное собрание портретных снимков метисов Забайкалья (потомков бурят и русских), сделанных в ходе Бурят-Монгольской антропологической экспедиции 1931 г., которая стала заметным явлением в советской антропологии того времени.

Помимо научных задач – изучения наследственной передачи признаков – экспедиция выполняла и политический заказ. Он был связан с развернувшейся в западной антропологии дискуссией по вопросу о «полноценности» метисов, являвшейся по сути прямой нападкой на СССР с исторически сложившимся пестрым национальным составом.

Бурят-Монгольская антропологическая экспедиция выполнила поставленные перед ней задачи, опровергнув теорию о «вырождении в результате метисации». Широкое антропологическое обследование показало, что метисы по своим основным физическим и физиологическим показателям ничуть не уступают представителям тех наций, чьими потомками они являются уже в пятом-шестом поколении. Более того, во многих случаях они «крепче и красивее своих производителей и отличаются значительной плодовитостью»

В 1920-х гг. антропологические исследования в СССР были тесно связаны с профилактической медициной и изучением человека как производительной силы страны. Под эгидой созданной в 1917 г. Комиссии по изучению племенного состава России и сопредельных стран Академии наук (КИПС) были проведены крупные экспедиции для исследования лопарей (саамов) и карелов, жителей Казахстана, Якутии, Чувашии, Средней Азии. Участники экспедиций изучали антропологиче­ские типы людей, их физическое развитие и медико-санитарные условия жизни. Полученные данные имели большое значение для ликвидации негативных последствий первой мировой и гражданской войн, недоедания, социальных болезней.

Руководитель Бурят-Монгольской антропологической экспедиции Г. И. Петров (слева) с коллегами в кабинете антропологии МАЭ РАН (Санкт-Петербург). Первая треть ХХ в.

В начале 1930-х гг. в Академии наук были развернуты исследования по этнической антропологии СССР. В ходе экспедиций, направленных в Поволжье, Сибирь, Забайкалье, Центральную Азию, были собраны материалы, важные для понимания расогенеза и исторического развития народов страны, для анализа физического развития различных возрастных, профессиональных и этнических групп населения, проживающих в разных социальных средах и географических условиях. Активное участие в таких экспедициях принимали сотрудники Музея антропологии и этнографии АН СССР (Ленинград).

Против «расовой теории»

В 1931 г. под эгидой Совета по изучению производительных сил (СОПС) была предпринята Бурят-Монгольская антропологическая экспедиция для изучения метисов Забайкалья – потомков бурят и русских. Перед экспедицией ставились не только академические задачи – изучение наследственной передачи признаков, но и политические – формирование аргументацонной базы для дискуссии, развернувшейся в западной антропологии по вопросу о «полноценности» метисов.

Портретные снимки метисов Забайкалья, сделанные в ходе Бурят-Монгольской антропологической экспедиции 1931 г. из коллекции стеклянных негативов Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН. Слева направо: Бухальцев (32 г.), VI поколение метисов; Посакова (49 л.), V поколение

Защитники «расовой теории» утверждали, что в результате метисации происходит вырождение человека: ухудшение его физических характеристик, потеря культурных черт, снижение продолжительности жизни и плодовитости. Эти заявления являлись открытым намеком на деградацию населения СССР – государства, исторически имеющего разнообразный национальный состав. Советским ученым нужны были данные, которые бы помогли опровергнуть эти утверждения.

Бурят-Монгольская антропологическая экспедиция стартовала 1 июля 1931 г., и продлиться она должна была до августа того же года. Возглавлял ее научный сотрудник отдела антропологии Музея антропологии и этнографии АН СССР Г. И. Петров. Работы были согласованы с Бурятским ЦИКом, Обкомом ВКП(б), Институтом культуры и Госпланом.

Точные показания антропологических измерений метисов Забайкалья оживляли портретные снимки. Лица снимались крупным планом, снимки не подвергались ретушированию. Вверху в центре – ребенок до трех лет, VII поколение метисов. МАЭ РАН (Санкт-Петербург)

Приехав на место, участники экспедиции узнали, что ее научные цели не вполне отвечают текущим запросам Бурят-Монгольской республики. Более насущным было исследование населения Троицкосавского аймака как потенциальных кадров для промышленности республики, а именно – Чикойского кожевенного завода, индустриального «гиганта Бурятии». Задачи экспедиции были скорректированы в соответствии со сложившейся ситуацией.

Двести лет метисации

Место проведения исследований было выбрано не случайно. Деревня Полканово Кударинского сельсовета Троицкосавского аймака – одно из наиболее крупных поселений метисов в аймаке, с более чем двухсотлетней историей метисации.

Лицо снималось в трех ракурсах для визуализации основных антропологических признаков. Вверху – Игумновы (12 л.), VI и V поколения метисов; Посаков (18 л.), VI поколение. МАЭ РАН (Санкт-Петербург)

Начало этому было положено в конце XVII в., когда в Забайкалье развернулась деятельность одного из главных форпостов русификации – Троицкого Селенгин­ского монастыря. По традиции того времени, монастыри селили новокрещенных на своих землях, образуя из русских и туземно-ясачных крестьян целые приходы православного населения. О том времени почти не осталось свидетельств, лишь некоторые старики вспомнили о селенгинском пограничном комиссаре Игумнове, чью фамилию получили многие крещеные им буряты.

К середине XIX в. процесс активной метисации в Забайкалье угас. Зажиточные буряты редко женились на русских женщинах, в основном это происходило в среде городской интеллигенции и среди бедняков, не имеющих возможности выплачивать калым или ушедших на отхожие промыслы. После 1917 г. смешанных браков стало больше, в основном среди новой бурят­ской интеллигенции и бурят, занятых в промышленном секторе.

Слева – Среди участников советско-германской экспедиции 1928 г. в Бурятию находилась сотрудник Музея антропологии и этнографии АН СССР К. В. Вяткина (слева, в первом ряду). Этнограф и монголовед, она выросла в Монголии. Закончив в 1918 г. высшие Бестужевские курсы, в 1922 г. по приглашению академика С. Ф. Ольденбурга она пришла работать в КИПС. Справа – участники экспедиции у дацана. МАЭ РАН (Санкт-Петербург)

НА БОРЬБУ С СИФИЛИСОМ
В 1928 г. в Бурят-Монгольской АССР проводила работу советско-германская медицинская экспедиция по изучению сифилиса.
К этому времени в республике сложилась критическая ситуация. Число больных составило почти половину населения, по отдельным аймакам достигая 62 %. Причем наибольшее распространение получил сифилис не первичный или вторичный, а третичный, что свидетельствовало о давности заболевания и отсутствии лечения. Такое положение грозило вымиранием или существенным сокращением численности бурят-монголов, что не могло не беспокоить политическое руководство страны, провозгласившее «скачок от феодализма к социализму».
На борьбу с эндемическим сифилисом советское правительство направило лучших специалистов, в том числе антропологов из Комиссии по изучению племенного состава Академии наук (КИПС). Возглавил отряд директор Государственного венерологического института, ученый с мировым именем В. М. Броннер. К работе были привлечены и германские медики – ведущие специалисты в области научной и клинической венерологии. Имея огромный опыт, знания и новейшее оборудование, они не могли проводить масштабные клинические и полевые исследования из-за утраты Германией своих колоний в результате Версальского мира 1919 г. и продолжающейся геополитической изоляции. Особый интерес для немецких венерологов представляло получение практических результатов применения изобретенного в 1909 г. сальварсана (производного ртути), активно использовавшегося для лечения сифилиса.
В ходе экспедиции немецкие специалисты занимались исключительно работой с пациентами и научными исследованиями, и в этом они добились значительных успехов. От вливаний сальварсана больные быстро шли на поправку.
Советских же врачей и антропологов интересовало прежде всего выявление социальных причин массового заражения сифилисом. Путем подробного опроса пациентов они установили, что основной причиной столь широкого распространения заболевания стали не столько бытовые условия и отсутствие личной гигиены, сколько особенности сексуального поведения и обычаев аборигенов.

По: (Башкуев В. Ю. Советско-германская экспедиция по изучению сифилиса в Бурят-Монголии...)

Все метисы, проживающие в Полканово, были женаты на русских, однако ранее браки заключались и с бурятками. В результате опросов жителей деревни члены экспедиции выяснили, какие роды проживают в ней, какие родственные отношения связывают жителей. Генеалогические таблицы показали, что все семьи находятся между собой в родстве, порой даже не подозревая об этом.

Крепче и красивее

В первые же дни работы экспедиции жители проявили к ней большой интерес. На сельских собраниях им рассказали о целях и задачах обследования, отдельно провели женское собрание. Но потом так называемая «кулацкая часть» стала распространять слухи, что населению ставят «антихристовы печати», которые выступают через три дня – так советская власть решила пометить всех ей сочувствующих. Кровь же берут для того, чтобы узнать, у кого она русская, а потом всех русских из Бурятии выселят. После таких слухов поток обследуемых прекратился.

Участники советско-германской экспедиции у субурганов. Крайняя справа – К. В. Вяткина. 1928 г. МАЭ РАН (Санкт-Петербург)

Решить проблему помогло соцсоревнование. Местные колхозники вызвали на соревнование артельщиков и единоличников, взяв на себя обязательство о стопроцентном прохождении обследования. В результате экспедиция смогла обследовать 500 жителей деревни из 640 – почти 80 % населения.

Исследователи работали в школе, в утреннее время, до выхода людей на сельхозработы. При обследовании проводились антропологические измерения, а также определение ряда физических и физиологических характеристик: роста, веса, окружности груди, толщины кожно-жировой складки на плече, силу сжатия рук, частоту дыхания и пульса, температуру тела, кровяное давление и т. д. На основе этих данных определялась физическая крепость и общее состояние обследуемых.

Результаты антропометрических измерений, проведенных участниками экспедиции, были изложены в виде посемейных таблиц. По: (Петров, 1933, с. 82—83)

Неблагополучные значения этих показателей были выявлены у представителей бедняцкой среды, особенно у женщин, однако в целом результаты обследования дали вполне благополучную картину. Не было никаких оснований считать метисов «вырождающимися» или «неполноценными» в физическом отношении. Более того: в отчете экспедиции Г. И. Петров процитировал своего предшественника доктора Поротова, исследовавшего население Сибири на рубеже XIX—XX вв.: «За Байкалом народились целые деревни так называемых «ясачных». Это население, происшедшее от скрещивания бурят с русскими. О внешнем виде их можно сказать, что это народ часто рослый, крепкий, чертами лица своего напоминающий то одну, то другую из скрестившихся народностей. Нередко среди них встречаются положительно красивые лица. В общем, как мне кажется, они и крепче и красивее своих производителей и отличаются значительной плодовитостью» (Петров, 1933, с. 70).

Участники экспедиции обследовали и рабочих Чикойского кожевенного завода, среди которых насчитывалось русских 71 человек, а бурят – 18. Антропометрические измерения не выявили существенных различий между бурятами и русскими. У всех рабочих после окончания работы было зафиксировано уменьшение роста, веса и окружности груди, а также учащение дыхание, понижение пульса, увеличение мышечной силы. Систематический учет таких изменений, сопоставление их с разными видами работ могли бы существенно повысить производительность труда на промышленных предприятиях республики, чьи новые кадры пополнялись из местного населения.

Руководитель экспедиции Г. И. Петров, предположительно, с рабочими Чикойского кожевенного завода. 1931 г. МАЭ РАН (Санкт-Петербург)

Бурят-Монгольская антропологическая экспедиция 1931 г. сыграла значительную роль в опровержение теории «вырождения в результате метисации». Она стала заметной составляющей этапа развития российской антропологии первой трети XX в., когда человек представлял интерес в первую очередь как производительная сила.

Результаты экспедиции были опубликованы спустя два года (Петров, 1933). И хотя в подзаголовке этих материалов стояло «Часть 1», продолжения экспедиция не имела. Ее руководителя обвинили во «вредитель­стве», и он был вынужден сменить работу. Позже Петров вернулся в Музей антропологии и этнографии, где и работал уже до самой смерти в первую блокадную зиму.

В собрании фотодокументов музея сохранилась удивительная коллекция портретных снимков жителей деревни Полканово в виде стеклянных негативов, сделанных участниками экспедиции. Эти на редкость выразительные портреты, которых не коснулась ретушь, оживляют «сухие» показания антропо­логических таблиц, возвращая нас на восемьдесят лет назад.

Литература

Башкуев В. Ю. Советско-германская экспедиция по изучению сифилиса в Бурят-Монголии как элемент программы социальной модернизации азиатского фронтира СССР. Путь в Сибирь. Электронная библиотека // http://library.ikz.ru/georg-steller/aus-sibirien-2013-2009/bashkuev-v.-yu.-sovetsko-germanskaya-ekspediciya.

Гинзбург В. В. Антропология в Академии наук // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии, 1968. (Тр. Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Вып. IV).

Гинзбург В. В. 50 лет антропологии в Советском Союзе //Архив анатомии, гистологии и эмбриологии. 1967. № 2.

Петров Г. И. Материалы Бурят-Монгольской антропо­логической экспедиции 1931 года. Часть 1. Обзор работ экспедиции. Л., 1933.

Gross Solomon, Susan. The Soviet-German Syphilis Expedition to Buriat-Mongolia, 1928: Scientific Research on National Minorities // На переломе: советская биология в 20—30-х годах / Под ред. Э. И. Колчинского. СПб., 1997. Вып. 1.

Понравилось? Поделись с друзьями!

Подпишись на еженедельную e-mail рассылку!