Илимское распятие
«Илимское распятие» – очерк из книги В. И. Молодина «Меч Каролингов», которая вышла в 2006 г. в «Библиотеке журнала “НАУКА из первых рук”». Это книга об археологии и людях, посвятивших себя этой науке, работавших вместе с автором в экспедициях
Милиционер выбрался из кабины могучего лесовоза и подошел к нашему раскопу. Он был совсем юн, мундир на нем сидел ладно, а на погонах я заметил по четыре звездочки. Капитан. Милиционер весело улыбнулся. Его лицо источало добродушие и приветливую веселость, которая всегда располагает к себе.
– Заедешь на обратном пути, – крикнул капитан водителю и обратился к нам. – Привет археологам! Экскурсию не проведете?
Я отложил план раскопа и направился к неожиданному гостю. Мы поздоровались. Милиционер оказался участковым уполномоченным из соседней с Илимском деревни. Он с увлечением стал рассматривать вскрытые захоронения илимского некрополя, разглядывал находки, живо интересовался нашими делами, задавая при этом десятки толковых вопросов. Привлекало в нем и то, что с неподдельной теплотой расспрашивал об истории Илимска, сожалея, как и мы, что много леса под воду уйдет, да и городишко хоть и маленький, по существу деревня, но ведь история-то у него какая! А тут все снесли, бульдозером сровняли и затопят скоро… Одним словом, весьма симпатичный был парень.
– А знаете, Вячеслав, – улыбаясь, сказал милиционер, – я ведь не просто из любопытства к вам заглянул.
Я с недоумением посмотрел на собеседника: зачем мы могли ему понадобиться? От милиции приятного ждать не приходится. Хотя нужно признать, что ежели у человека что-нибудь случается, то бежит он не куда-нибудь, а именно в это учреждение.
– Вот еду и думаю, – продолжал он лукаво, – понравятся мне эти заезжие археологи – все им расскажу и буду с ними дело иметь.
– А если не понравятся? – насмешливо спросил кто-то из ребят.
– А не понравятся – поищу других. Тут, в зоне затопления будущей ГЭС, много вашего брата нынче трудится…
– Ну и как? – спросил кто-то из девочек. – Понравились?
– Не будь я женат, тебя, сероглазую, уж точно бы с собой увез, – засмеялся капитан. – А дело вот в чем, ребята. На днях принесли к нам в отделение штуковину одну. Деревянная фигура Иисуса Христа – ни больше ни меньше. Похоже, была она когда-то прибита к кресту, но ее оторвали, и где сам крест – неизвестно. У нас в отделении, да и в поселке нашем, никто толком не понимает, какую ценность эта штуковина представляет. Показал в школе учителям – они-то и надоумили к вам заскочить. Я и сам думаю, что вещь ценная. Сделана уж больно красиво и раскрашена…
– Так чего же мы ждем, товарищ капитан? – в тон ему ответил я. – Вон как раз и машина за нами идет. Сейчас пообедаем вместе да и поедем…
С горы, где мы жили в одном из домиков строительного мостоотряда, медленно спускался наш ГАЗ-66. Олег ехал за нами – приближался обеденный перерыв.
Капитан, по-видимому, не ожидал такого поворота событий. Он смущенно посмотрел на приближавшуюся машину.
– Сейчас никак не получится, Вячеслав. Я ведь к вам по пути заглянул, а еду я по своим делам в Железногорск. Машины у нас в отделении пока нет, мотоцикл сломался, вот я и путешествую на попутных, а в воскресенье у меня выходной, я к вам и заеду. Идет?
– В воскресенье так в воскресенье, – ответил я. – Но пообедать-то с нами вы можете? До Железногорска ведь не близкий путь.
Парню эта идея явно пришлась по душе, но, как назло, лесовоз уже мчался с горы, опережая Олега.
– До воскресенья, – снова улыбнувшись, повторил капитан. – Водитель спешит и ждать не будет, а другую попутную едва ли скоро поймаешь.
Он вскочил на подножку притормозившей машины и помахал нам из кабины рукой.
До воскресенья было далеко, и я, признаться, за многочисленными делами и заботами подзабыл о приезде капитана. Однако ранним сентябрьским утром он неожиданно появился у нас в домике, на этот раз не один. С капитаном приехала очаровательная девушка. Как выяснилось при знакомстве – его жена. Мы радушно встретили гостей, накормили то ли поздним завтраком, то ли ранним обедом, показали находки.
Девушка работала учительницей младших классов. Как и ее супруг, она обворожительно улыбалась, расспрашивала о Новосибирске и особенно об Академгородке, слава которого в семидесятые годы гремела не только по стране, но и по всему миру.
На дворе стояла чудная золотая осень. Было солнечно и тихо. Сибирская тайга переливалась яркими красками: золото берез и лиственниц смешивалось с ярко-красным багрянцем рябины, с зеленью елей, сосен и кедров. Воздух был свеж и прохладен и насквозь пропитан запахами хвои, грибов, прелого листа. Внизу, в долине, голубой лентой струился Илим.
Мы разместили гостей в кабине нашего 66-го, я забрался в кузов. До деревни доехали быстро. Дорога была хорошо накатана машинами, и Олег, очевидно, вдохновляемый милой спутницей, давил на всю железку.
Поселок был довольно большой. Добротные типовые срубы с большими окнами и застекленными верандами наводили на мысль, что живут здесь основательные и зажиточные люди.
Ребята предложили поехать к ним в гости, но я не решился обременять радушных хозяев, да и находку, ради которой мы предприняли поездку, хотелось поскорее увидеть.
В милиции нас встретил дежурный сержант, который весьма оживился, услышав от своего начальника, кто мы и зачем пожаловали.
Пока капитан ходил за скульптурой, хранившейся в сейфе, сержант поведал нам с Олегом целый деревенский детектив, связанный с находкой.
А начиналась история в Илимске!
– Уже перед самым началом подготовки к затоплению Илимска, где вы сейчас работаете, – рассказывал сержант, – ребятишки откуда-то притащили в местную школу довольно большой по величине деревянный крест, к которому была прибита вырезанная тоже из дерева фигура Иисуса Христа. Директор школы резонно предположил, что крест принадлежит скорее всего какой-нибудь из илимских церквей, и решил отвезти его в художественный музей Иркутска. Однако через несколько дней крест загадочно исчез из учительской. Попытки найти его ни к чему не привели. Да, по-видимому, и были они чисто формальными, поскольку в милицию никто не обращался.
После того как почти все жители Илимска разъехались, при разборке очередного здания в его подвале неожиданно обнаружилась пропажа. Но выглядело изделие уже совсем по-другому. Деревянный Иисус был сорван с креста, а сам крест бесследно исчез. Наверное, грабители посчитали, что он не представляет особой ценности, а вот деревянная фигура Иисуса, несомненно, замечательна. К тому же значительные размеры креста, по-видимому, не позволяли его надежно спрятать, а вот для скульптуры можно было подобрать надлежащий тайник. Школу в Илимске к тому времени уже ликвидировали, и поэтому рабочие передали распятие продавцу еще сохранившегося магазина, чтобы та, в свою очередь, отдала находку в органы власти при поездке за товаром в Железногорск. Но распятие снова украли – уже прямо из магазина! В последний раз его нашли мальчишки именно в этой деревне – то ли в подвале, то ли на чердаке какого-то жилого дома – и отнесли в школу. Один из школьных учителей, раньше проживавший в Илимске, принес его в отделение. Он-то и рассказал нам всю эту детективную историю, – закончил сержант.
Слушая рассказ милиционера, мы с Олегом и не заметили, как в комнату вернулся капитан. В руках он держал объемный сверток, в котором угадывался силуэт распятия. Фигура была весьма внушительных размеров.
Капитан эффектным движением сдернул матерчатое покрывало, и перед нами предстала действительно великолепно изготовленная фигура Спасителя. Мастер был несомненно талантлив. Ему удалось изящно и крайне реалистично воплотить в дереве фигуру распятого Иисуса, передав прекрасный трагический лик и саму обнаженную фигуру в набедренной повязке. Эффект усиливало то обстоятельство, что фигура Спасителя была вдобавок покрыта красками, которые не утратили своего колорита, хотя и покрылись характерной для старинных изделий подобного рода так называемой паутинкой.
Без сомнения, фигура Христа первоначально была прибита к кресту. Причем сделано это было так же, как в свое время поступили с Иисусом: деревянную фигуру прибили к кресту коваными железными гвоздями. Отдирая скульптуру от креста, грабители не церемонились – в результате пальцы рук, изготовленные тончайшей резьбой, были повреждены. Отломана была и часть набедренной повязки.
Я взял скульптуру в руки. Она поражала изяществом и в то же время идеальным лаконизмом. Она была легка и казалась почти невесомой…
Мастеру понадобилось три куска дерева, чтобы создать это удивительное произведение. Из одной части он вырезал туловище, голову и ноги. Руки были изготовлены отдельно и крепились к торсу, по-видимому, клеем. Тончайшая резьба воспроизводила даже прическу.
Несколько минут мы стояли как завороженные… Капитан, явно довольный произведенным эффектом, наконец нарушил молчание:
– Ну как, Вячеслав, ценная штуковина?
– Ценная – не то слово. Бесценная! И место ей, конечно, в хорошем музее!
– Так за чем же дело стало? – снова очень хорошо улыбнулся милиционер. – Упаковывайте и забирайте!
Откровенно говоря, я слегка опешил. Никак не мог подумать, что вот так просто, на полном доверии все и решится. Мне почему-то казалось, что, услышав от меня заключение о том, какую ценность представляет находка, капитан вежливо поблагодарит меня, а уж в музей повезет ее сам. А тут – «упаковывайте и забирайте»! Еще не веря в сказочную удачу, я молча стал упаковывать скульптуру. Олег помогал мне, точно боялся, что капитан вдруг передумает.
На этом мы и расстались.
По дороге в Илимск мы долго говорили с Олегом о том, что не перевелись на Руси порядочные люди, а особенно приятно, что есть они и в милиции.
Излишне, наверное, говорить, в какой восторг привела скульптура Иисуса членов нашего отряда. Весь вечер она переходила из рук в руки. Да и поступок капитана вызвал неподдельное восхищение.
– Как же мы ее домой повезем? – спросил кто-то из ребят. – На руках все время не продержишь, а с находками помещать опасно…
– Упаковку беру на себя, – неожиданно для меня сказал Витя Корякин. – Я уже представляю, как это нужно сделать. Так что, Слава, на этот счет не беспокойся.
Действительно, из толстых досок Корякин сделал для скульптуры настоящий саркофаг, дублирующий ее форму. Драгоценную фигуру завернули в вату и марлю и уложили в футляр, а вместо крышки использовали лист фанеры.
Так замечательная деревянная скульптура Иисуса Христа попала в наш институтский музей. Несмотря на свою незаурядность, публикаций о ней в научных изданиях так и не появилось. Иногда, правда, я пытался взяться за ее осмысление. Смотрел специальную литературу по деревянной культовой скульптуре, хорошо известной в Пермской области и в Средней Сибири, однако аналоги илимской мне не встречались. Опубликованные изображения из дерева распятого Спасителя были значительно грубее и представляли, несомненно, иные художественные школы. Поскольку я не обладал специальными знаниями предмета, руки у меня опускались. Проконсультироваться в Новосибирске было не у кого, и я откладывал это занятие на неопределенный срок.
Завеса тайны илимского распятия слегка приоткрылась, когда я взялся за исследование коллекции нательных крестов из илимского острога. Естественно, что наряду с изучением специальной литературы пришлось поднять все то, что было написано по Илимску. При чтении дореволюционных изданий меня не покидала мысль: а вдруг встретится что-нибудь про деревянное распятие? Мысль эта сидела глубоко в подсознании, но сидела, по-видимому, прочно, поскольку я даже не удивился, когда, читая монографию Н. В. Султанова, посвященную сибирскому деревянному зодчеству, в том числе и илимскому, вдруг наткнулся на взволновавшие меня строки…
Церквей в Илимске было четыре, и Султанов приводит в своей книге их описание, опираясь на данные С. Попова и святого отца М. Сизого. Поскольку книга Султанова вышла в 1907 году и является библиографической редкостью, я приведу цитату из нее полностью, тем более что она проясняет многие вопросы о происхождении распятия и его датировке.
«Обратимся теперь к третьей и последней (на самом деле «последняя» церковь, т. е. четвертая илимская, – Спасская, относящаяся к XVIII веку, и ее описание также имеется в цитируемом мною сочинении. – В. М.), о которой говорит г. С. Попов.
Вот что он о ней сообщает: «Другая церковь, также принадлежащая к Илимскому приходу, находится на так называемой заимке в шести верстах от города, в лесу; церковь эта также одноэтажная; построена, как значится по клировым ведомостям, в 1707 году, во имя Рождества Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Архитектурой она сходна с церковью, находящейся в слободе, исключая только то, что однопрестольная, а вследствие этого и с одним куполом.»
В отношении своего зодчества церковь эта представляет собою верх без искусственности и простоты: это обыкновенная изба, с западной стороны пристроена паперть в виде крытого крыльца, а на крыше устроена не менее первобытная главка; нижняя часть ее, постамент, по форме – такая же изба, только маленькая, поставленная поперек нижней, или главной, избы. Этот постамент по коньку своей крыши украшен крохотною луковкою на тонкой шее.
Оба сруба, и нижний большой, и верхний маленький, срублены «без остатка» – «в лапу», что ясно видно на рисунке.
Церковь имеет два окна с южной стороны и две двери с паперти: с запада и с севера. Паперть охватывает церковь с боков и заканчивается у алтарей. Пол ее приподнят над уровнем земли на два аршина, что объясняется, конечно, толстым зимним слоем снега». Относительно внутренности церкви он заимствует у О. М. Сизого некоторые подробности, о которых умалчивает г. С. Попов.
«Клирос в церкви, – пишет О. Сизой, – один правый. У клироса на пьедестале утверждено резное изображение на кресте Христа Спасителя, с таким же изображением по сторонам Божией Матери и Евангелиста Иоанна. Иконостас самой простой работы, незатейливо сколоченный из досок и балок, на которых также просто укреплены местные иконы, писанные на холсте. Из икон останавливают на себе внимание икона Спасителя по правую сторону царских врат и икона Божией Матери по левую. Та и другая – древней живописи, весьма схожей с нынешней, так называемой суздальскою. На святом престоле до сих пор сохраняется деревянная дарохранительница с несколькими помещениями, крашенная. Как в алтаре перед святым престолом, так и в самой церкви перед местными иконами все подсвечники деревянные, сохранившиеся, наверное, с самого построения храма. Храм освещается семью небольшими окнами, в которые вместо стекол вделана слюда. Венчающий церковь купол с утвержденным на нем крестом устроен совершенно так же, как и у предыдущих храмов. Для совершения божественной литургии при храме имеется св. антиминс, священнодействованный митрополитом Тобольским Филофеем в 1704 году».
Таким образом, можно однозначно сказать: деревянное распятие Иисуса Христа находилось лишь в одной церкви Илимского прихода, следовательно, находка, о которой идет речь, происходит из храма во имя Рождества Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Церковь эта была разрушена раньше, чем погиб город, и многое из ее убранства, по-видимому, перекочевало в Илимск и где-то хранилось, пока не пошло по рукам… Весьма вероятно, что изготовлено распятие было примерно в то же время, когда построен и сам храм, т. е. в начале XVIII века.
И можно почесть за счастье, что после долгих скитаний распятие попало в руки честных людей, которые сберегли его и передали специалистам.
Сейчас, после реконструкции нашего институтского музея истории и культуры народов Сибири, созданного Алексеем Павловичем Окладниковым и посещаемого многочисленными гостями Академгородка, я уверен, что илимская скульптура займет достойное место в этнографической экспозиции. А еще надеюсь, что кто-то из специалистов по древней культовой скульптуре Сибири, искусствоведов, посвятит ей специальное исследование. Право, произведение того стоит!
А тогда в Илимске, в том далеком, таком дорогом для меня 1975, была непередаваемая радость обретения бесценной находки и непреходящее желание любоваться ею…
Перед самым окончанием наших раскопок в Илимске мы с Олегом поехали в соседнюю деревню. Мне хотелось попрощаться с нашими друзьями и еще раз поблагодарить капитана за находку. Я купил две бутылки прекрасного армянского коньяка и с этим скромным подарком зашел в отделение милиции. Дежурил знакомый сержант. К моему сожалению, капитана на месте не оказалось. Он был в командировке. Пришлось просить сержанта вручить своему начальнику наш скромный презент…
Одного лишь не могу простить себе – я не записал ни фамилии, ни имени капитана в своем дневнике, а память, к величайшему моему сожалению, подвела… Придумывать же мне ничего не хочется.
Огромное вам спасибо, дорогой капитан! Именно на таких честных, бескорыстных, порядочных людях держится страна наша. На них надежда.
Бараба – Академгородок. 2003 г.