"Здесь науку будут лелеять..." Страницы академической истории Томска

Сибирское отделение Академии наук отпраздновало свой полувековой юбилей два года назад. Томский научный центр СО РАН, сегодня включающий в себя пять академических институтов, в этом году отмечает лишь сорокалетие. Почему такое беспрецедентное по масштабам для науки в Сибири событие, как образование регионального академического отделения, прошло в свое время мимо Томска – одного из старейших сибирских городов?

Чтобы ответить на это вопрос, откроем страницы недавней истории. После окончания «горячей» войны на карте мира четко обозначились две супердержавы (СССР и США), оказавшиеся в состоянии «холодной» войны, а появление атомного оружия еще более обострило военную угрозу. Было еще одно обстоятельство: спровоцированное войной революционное обновление наукоемких военных и многих гражданских промышленных технологий привело к более тесной связи производства и науки. В этих условиях географическое рассредоточение промышленности означало и рассредоточение научных учреждений.

Для практической реализации идеи по продвижению академической науки в Сибирь нужны были авторитетные ученые и одновременно умелые организаторы науки, которые бы взялись за это дело. И такие люди нашлись. В газете «Правда» от 14 февраля 1956 г. академики М. А. Лаврентьев, С. А. Христианович и С. А. Лебедев предложили план по оптимизации территориального размещения научных структур, при этом вектор перераспределения научных сил точно указывал на восточные районы страны. Идею организации крупного комплекса академической науки в Сибири одобрило партийное и советское руководство страны, и многие московские ученые, согласившиеся переехать в Сибирь.

Встал вопрос о местоположении нового «научного городка». Вот как впоследствии описал предварительную работу по этому вопросу академик А. А. Трофимук: «Лаврентьев и Христианович отправились по Сибири, чтобы посмотреть, куда “посадить”… новый центр. Сначала они побывали в Томске, где их встретили неприветливо. Томичи полагали, что находятся уже на весьма высоком научном уровне и что помощь столицы им не требуется, а если уж у государства имеются деньги, то пусть оно развивает их начинания. Следующим городом стал Иркутск, где отношение к идее тоже было довольно хмурое. Там вообще недоумевали: для чего это нужно? В Новосибирск приехали, уже готовясь к нерадостной встрече. Но здесь, вопреки ожиданиям, их встретил радушный прием руководства Западно-Сибирского филиала Академии наук. Новосибирские ученые полностью поддержали идею, заверили, что окажут всемерную поддержку… Это и решило вопрос о местонахождении Академгородка».

18 мая 1957 г. ЦК КПСС принял постановление «О создании Сибирского отделения Академии наук СССР»; одновременно было опубликовано постановление Совета Министров СССР под одноименным названием. В обоих постановлениях в качестве местоположения нового «научного» городка» указывался Новосибирск.

Почему так «неприветливо» встретили томичи организаторов будущего Сибирского отделения? Во-первых, внимание руководства и строительные ресурсы Томской области в то время были отвлечены на строительство вблизи города «атомного» Северска, где располагался Сибирский химический комбинат по производству высокообогащенного урана-235 и плутония. Этот факт подразумевал определенную закрытость «научного» Томска, тогда как развитие академической науки в Сибири было невозможно без свободных контактов с зарубежными учеными. Вторая и, быть может, главная причина заключалась в том, что все ведущие томские ученые в то время работали в системе Министерства высшего образования СССР и свои дальнейшие перспективы видели в развитии вузовской науки.

Чтобы понять, как много это словосочетание – «вузовская наука – значило для Томска, нужно вернуться еще дальше в прошлое – более чем на 200 лет назад.

С Высочайшего Повеления

Первая попытка посеять научно-образовательные зерна в сибирскую почву была предпринята в 1804 г., когда известный промышленник П. Г. Демидов, основатель Демидовского лицея в Ярославле, внес крупную сумму денег на строительство в Сибири первого Императорского университета. Но, как это нередко случалось в нашей стране, строительство так и не началось, причем о судьбе выделенной суммы история умалчивает.

К идее создания Сибирского университета вернулись спустя семьдесят лет, во время царствования императора Александра II. Министр народного просвещения граф Д. А. Толстой предлагал учредить его в Омске, но известный ученый и влиятельный чиновник этого министерства В. М. Флоринский добился аудиенции у председателя Госсовета Великого князя Константина Николаевича и убедил его отдать предпочтение Томску.

Во второй половине XIX в. Томск являлся богатой столицей влиятельной губернии, где можно было рассчитывать на привлечение на нужды науки и образования средств от купцов и золотопромышленников; через Томск проходила и главная транспортная (гужевая) магистраль на Восток. А петербургская газета «Новое время» в сентябре 1876 г. по поводу выбора в пользу Томска писала так: «Другое дело в Томске… Там не университет пойдет за обществом, а общество за университетом… В Омске науку будут терпеть, в Томске – лелеять, ибо это будет гордость города, цвет его и слава» (Некрылов, 2009).

После семи заседаний правительственная комиссия остановила свой выбор на Томске, и в 1878 г. император издал Высочайшее Повеление об учреждении и строительстве там девятого в России Императорского университета. Его открытие состоялось через десять лет уже при императоре Александре III, сменившем на престоле Александра II, убитого народовольцами.

Долгое время в Томском университете был один факультет – медицинский. Но при этом факультет имел особый статус, сразу четко обозначенный: «Преподавание естественных наук на медицинском факультете представляет основу современной медицины… Медицинский факультет Сибирского университета может служить не только для учебных целей медицинского и естественно-исторического образования, но вместе с тем входящие в состав его учреждения по разряду естественных наук одновременно могут иметь в виду и академические задачи…» (Из письма министру народного просвещения графу И. Д. Делянову).

Поэтому неудивительно, что первым ректором университета стал не медик, а профессор физики Н. А. Гезехус из Санкт-Петербурга. Ректором он был всего один год, но успел сделать немало. Возглавив одновременно кафедру физики, физической географии и метеорологии, он сразу приступил к приборному оснащению физических кабинетов.

Следующий факультет – юридический – открылся только через десять лет, и лишь в 1917 г., при Временном правительстве появились физико-математический и историко-филологический факультеты. Кстати сказать, дальнейшее появление и развитие новых факультетов привело к тому, что в 1930 г. лечебный и вновь открытый санитарно-гигиенический факультеты были выделены в самостоятельный медицинский институт (ныне Сибирский государственный медицинский университет).

Кузница инженеров

Конец XIX в. был для России периодом быстрого экономического роста: в 1890-е гг. темпы роста отечественной промышленности превысили 6 % в год; производство чугуна утроилось, добыча нефти увеличилась в 5 раз; по протяженности железных дорог Россия вышла на второе место в мире после США. В Сибири ускоренными (даже по нынешним меркам) темпами прокладывалась железнодорожная Транссибирская магистраль, способствовавшая оживлению всего промышленного производства. Острая нехватка квалифицированных инженерных кадров в этих условиях послужила причиной открытия в 1900 г. Томского технологического института – первого за Уралом технического вуза, которому было суждено долгое время оставаться и единственным на обширной территории Азиатско-Тихоокеанского региона России.

НИ ОДНОГО НЕГРАМОТНОГО! В начале XX в. подавляющее большинство сибир­ских предпринимателей относилось к числу мелких, но и сотня самых состоятельных деловых людей могла только завидовать капиталам Москвы, Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода. Происхождение сибирских состояний в литературе часто изображается самыми темными красками (от бессовестного ростовщичества до разбоя на большой дороге). Но это далеко не всегда справедливо: помогали «выбиться в люди» семейные связи, личная предприимчивость, бережливость и обязательность, жесткость и пунктуальность в сделках, бывало – и счастливый случай...
Признательность современников и потомков заслужили «просвещенные капиталисты» – сибирские купцы и промышленники, которые поддерживали науку, искусство и образование, вкладывали деньги в нужные для родного края производственные проекты. Один из таких – Петр Иванович Макушин (1844—1926 гг.) – начал предпринимательскую деятельность с книготорговли и жизненным девизом сделал слова: «Ни одного неграмотного!» Он постоянно расширял коммерцию и, работая в книгоиздательстве и переплетном деле, вовлекал в круг читателей и потенциальных покупателей книг ремесленников, крестьян, строителей железной дороги. В 1873 г. открыл в Томске Сибирский книжный магазин – учреждение регионального значения. Макушин был основателем первого в Сибири Общества попечения о начальном образовании, а в 1901 г. создал и профинансировал Общество содействия устройству сельских бесплатных библиотек-читален в Томской губернии. За 18 лет своего существования Общество открыло и затем содержало 571 библиотеку с фондом в 180 тыс. томов! Макушин также выделял деньги на стипендии студентам, на открытие Сибирских высших женских курсов, Томского народного университета и множества других общественных инициатив.
Макушин был не одинок в своих благотворительных и меценатских заботах. Знаменитый народник М. А. Бакунин, лично знавший в Иркутске некоторых купцов новой формации, писал, что у них «воля железная, и ума палата, и сердце могучее и широкое, и опытность драгоценная, и знание дела и края громадное».

(По: В. А. Зверев«Сибирь в лицах» – Новосибирск: ­ИНФОЛИО, 2001)

Устроителем и первым директором института стал профессор Е. Л. Зубашев. Среди первых профессоров было немало научных звезд мировой величины: Е. В. Бирон, открывший явление вторичной периодичности закона Менделеева (сам Д. И. Менделеев также принимал активное участие в организации химического отделения института), Б. П. Вайнберг – основатель томской школы физики твердого тела (в его лаборатории работал будущий лауреат Нобелевской премии по физической химии Н. Н. Семенов) и др.

Таким образом, к началу XX в. Томск превратился в крупнейший в Сибири научно-образовательный центр. Но, как известно, затем Россию захватил экономический кризис, разгоревшийся в Западной Европе; следом за которым шли Русско-японская война и Первая русская революция 1905—1907 гг. Даже последовавший за этим быстрый экономический рост (до 11 % в год в 1908—1913 гг.) не спас страну от Первой мировой войны и Октябрьской революции.

Понятно, что ни о каком дальнейшем развитии науки в Сибири в эти смутные годы говорить не приходится. Хотя именно в это время в мире был совершен ряд крупных научных прорывов, особенно в области теоретической физики, где были заложены основы теории относительности (Эйнштейн, Нобелевская премия 1921 г.), основы квантовой механики, в том числе «принцип неопределенности» (Гейзенберг, Нобелевская премия 1932 г.), и т. д.

Сибирский физтех

Очередная веха в развитии науки в Томске – открытие Сибирского физико-технического института, состоявшееся в 1928 г. уже после образования СССР. Этот был настоящий успех томских физиков, которые шли к нему долгие годы.

Много сил и энергии вложил в дело создания СФТИ профессор физики Томского государственного университета В. Д. Кузнецов, в будущем – один из первых «сибирских» академиков. Еще в 1924 г. на IV Съезде физиков в Ленинграде было принято обращение к властям: «…В. Д. Кузнецов при крайне неблагоприятной обстановке сумел организовать в Томске оживленную научную работу, сумел привлечь к ней молодых работников и студентов и получить ряд весьма ценных результатов. <…> Принимая во внимание, что Томск является единственным крупным научным центром Сибири, мы в интересах русской физики обращаем внимание Сибревкома на крайнюю необходимость поддержать профессора Кузнецова…».

Инициатива томских физиков была хотя и необходимым, но недостаточным условием для организации нового института: определяющую роль в этом сыграл сам путь, по которому пошло промышленно-экономическое развитие советской России. Дело в том, что в эти годы в политэкономических дискуссиях сторонники централизованного планирования (Госплана) одержали верх над «рыночниками», выступавшими за продолжение НЭПа. При плановой экономике приоритетным считалось развитие регионов, а не реконструкция «с меньшими издержками» старых предприятий. В результате началась масштабная индустриализация в Кузбассе и Северном Казахстане, потребовавшая новых инженерных кадров и новых научных разработок. И в этой ситуации томские вузы оказались особо востребованными.

Деятельность ученых в 1930-е гг. очень осложнялась политической обстановкой в стране, и научный Томск в этом смысле не был исключением.
Так, в 1933 г. профессор СФТИ В. Н. Кессених опубликовал статью о «партийности» советской науки, основанной, в отличие от буржуазной, «на мировоззрении марксизма-ленинизма, мировоззрении, на котором строится генеральная линия большевистской партии, ведущей под руководством своего вождя тов. Сталина рабочий класс от победы к победе». Он подверг критике «поход воинствующего филистера против марксизма» – своего коллеги, профессора П. С. Тартаковского по «... вопросу о так называемом «принципе неопределенности», являющемся главным стержнем идеологических извращений на современном этапе буржуазного естествознания… От открытого сопротивления связи с промышленностью, от организационной работы такого рода, когда запросы краевой промышленности с подписью «к черту» отправлялись в корзину, он перешел к принципиальному обоснованию своей линии…»
Трагикомизм ситуации в том, что через 5 лет досталось и самому Кессениху (а заодно и основателю института В. Д. Кузнецову):
«…Из 14 аспирантов Кессениха 10 человек покинули институт, не защитив диссертации… На вопрос о срыве подготовки аспирантов он ответил так: “Мне дали болванов”. При этом он нагло оклеветал аспирантов из числа коммунистов и комсомольцев… Профессоры Кузнецов и Кессених медленно ликвидируют последствия вражеской работы в институте. Пора поставить вопрос перед Наркомпросом о возможности их дальнейшего пребывания в руководстве институтом».

Ученые СФТИ успешно занимались научно-практической проблематикой. В 1930—40-х гг. была решена задача повышения прочности железнодорожных рельсов в условиях сибирских морозов, создана ионосферная станция для контроля устойчивости радиосвязи, разработаны научные основы высокоскоростного резания металлов и т. п.

Кроме того, ученые СФТИ привлекались к созданию «предприятий-дублеров» в Сибири. Такое стратегиче­ское решение по предложению Госплана было принято в конце 1930-х гг. в связи с нарастающей военной угрозой для предприятий в европейской части СССР. Эта планомерная работа была прервана начавшейся Великой Отечественной войной и срочной эвакуацией многих заводов в Сибирь.

С первых дней войны многие сотрудники СФТИ по призыву или добровольно ушли на фронт. Но 18 человек были оставлены в институте – они переключились на оборонную тематику. Создан единый городской Комитет помощи промышленности, транспорту и сельскому хозяйству, а СФТИ стал его штаб-квартирой.

В результате томские ученые начали активно работать на эвакуированных в Сибирь заводах (например, там были внедрены новые скоростные методы станочной обработки металлов). Результаты баллистических исследований использовались для повышения эффективности артиллерии, объявленной в те годы «богом войны». Были ускорены также исследования по физике твердого тела, отмеченные в 1942 г. Сталинской премией. Научные работы на ионосферной станции были ориентированы на обеспечение устойчивой радиосвязи с районами Дальнего Востока. А в томских госпиталях внедрялись новые перевязочные материалы из местного торфа и «радиощупы», с помощью которых у раненых еще до операции можно было определить, где застрял осколок.

Оборонная тематика оставалась приоритетной для Томска послевоенных лет. Рядом с городом началось строительство Северска с его химическим комбинатом по производству высокообогащенного урана-235 и плутония. А между тем в это время в стране с «передовой советской наукой» произошли большие научно-организационные перемены. связанные с образованием Сибирского отделения Академии наук ССР.

Томские первопроходцы

Крупные капитальные вложения в академическую науку Сибири, направленные на строительство новосибирского Академгородка, сказались довольно быстро. Центр тяжести научной жизни Сибири стал все заметней смещаться из Томска в Новосибирск, который вскоре приобрел статус сибирской научной столицы практически по всему спектру научных дисциплин. Академические учреждения в разных городах Сибири постепенно стали включаться в состав Сибирского отделения с приданием им статуса региональных научных центров СО АН СССР.

Институт оптики атмосферы – первый академический институт Томска – был создан в связи с назревшей необходимостью изучения протекающих в атмосфере явлений, различных по масштабам и физической природе, с использованием всего арсенала методов и средств оптических исследований.
Одна из ярких страниц истории ИОА – установка 20 мая 1995 г. на орбитальной станции «Мир» первого российского космического лидара (лазерной системы зондирования атмосферы) «БАЛКАН», созданного совместно с СКБ НП «Оптика» и НИИ космического приборостроения. Лидар осуществлял зондирование облаков всех ярусов в глобальном масштабе.
Среди успешно развиваемых сегодня научных направлений – фемтосекундная атмосферная оптика, комплексные исследования аэрозольных и газовых компонентов атмосферы над территорией Сибири, исследования состояния озонового слоя, технологии глобального моделирования в молекулярной спектроскопии. Сотрудниками Института созданы и применяются на практике лидары для дистанционного определения скорости и направления ветра, параметров турбулентности, температуры и влажности воздуха, характеристик аэрозольных и газовых составляющих атмосферы

В начале 1960-х гг. научные коллективы (лаборатории) при томских вузах успешно занимались научно-практической деятельностью: объемы заказов (в том числе правительственных) постоянно росли. Они также не испытывали проблем с кадрами, поскольку имели уникальную возможность пополнять свои ряды лучшими выпускниками своих «родных» вузов. Однако в вузах все больше не хватало производственных площадей даже для учебного процесса; отсутствовали перспективы и в решении жилищных вопросов научных сотрудников. И быстро растущие по численности научные коллективы столкнулись с проблемой дальнейшего развития.

В этих условиях многие ученые и даже целые научные группы уезжали в другие города, в том числе и в строящийся новосибирский Академгородок; некоторые коллективы были преобразованы в самостоятельные научно-исследовательские институты при вузах или отраслевые институты. Высшее руководство Томска продолжало скептически относится к академическому пути развития, считая, что Томск и без того из «кузницы кадров» превращается в «кузницу институтов».

Открытие в Томске Института сильноточной электроники СО АН СССР ознаменовало рождение новое научного направления, объединившего разработку методов генерирования сверхмощных электрических импульсов, потоков заряженных частиц и электромагнитных излучений, физику вакуумного и газового разряда, исследование воздействий мощных потоков частиц и энергии на вещество.
Среди разработок института – крупнейшие импульсные установки для фундаментальных исследований и отработки новых технологий; уникальные СВЧ-генераторы на основе сильноточных ускорителей «СИНУС»; источники широкоапертурных импульсных электронных пучков, использующиеся в технологиях увеличения электрической прочности вакуумной изоляции и модификации поверхности материалов (в том числе электронно-пучковой полировки металлических изделий); электронно-ионно-плазменные технологические установки, предназначенные для модификации поверхности материалов и изделий; установки серии «ВНУК» для нанесения теплосберегающих покрытий на архитектурные стекла и др.

Томским «академическим» первопроходцем стал академик В. Е. Зуев, заведующий одной из лабораторий СФТИ, занимавшийся новым научным направлением «Распространение лазерного излучения в атмосфере». В то время это был самый многочисленный научно-исследовательский коллектив Томска. Численность лаборатории продолжала расти, но условия работы сотрудников при этом только ухудшались: как указывалось выше, не хватало производственных помещений и жилья.

Поэтому сразу после защиты докторской диссертации в 1964 г. Зуев пригласил на беседу своих первых «остепененных» учеников (М. В. Кабанова, С. Д. Творогова и С. С. Хмелевцова). Взвесив все «за» и «против», они единодушно решили идти по непроторенному для Том­ска пути – пример Новосибирска, где уже заявили о себе несколько новых институтов, был воодушевляющим.

Институт химии нефти СО РАН был создан для проведения комплексных исследований в области нефтехимического синтеза, химии и технологии нефти Западно-Сибирских месторождений, открытых в 1960—1970 гг. Одна из его важнейших фундаментально-прикладных задач – разработка технологий увеличения нефтеотдачи пластов физико-химическими методами. На сегодня уже созданы восемь новых промышленных технологий, которые используются нефтяными компаниями «ЛУКОЙЛ», «Руснефть» и др. Дополнительная добыча нефти с их применением за последние 10 лет составила более 2 млн т.
Не менее значимая задача – создание научных основ технологий, позволяющих увеличить глубину переработки нефти, улучшить качество нефтепродуктов. В ИХН СО РАН разработаны способы получения цеолитсодержащих каталитических систем (в том числе и модифицированных наноразмерными порошками металлов), получены эффективные катализаторы для процессов облагораживания низкооктановых бензиновых фракций различного происхождения

Предпринятые меры оказались своевременными: Е. К. Лигачев, возглавивший в 1965 г. Томский обком КПСС, решительно поддержал инициативу Зуева организовать академический институт. Более того, он предложил организовать несколько академических институтов и построить свой Академгородок. К этому времени ряд ограничений, характерных для «закрытого» Томска, был снят, многие томские ученые стали «выездными», а международные конференции с приглашением зарубежных ученых можно было организовывать в Новосибирске.

Так, в 1969 г. появились первенцы Томского научного центра – Институт оптики атмосферы и Институт химии нефти, за которыми последовали Институт сильноточной электроники (1977 г.) и Институт физики прочности и материаловедения (1984 г.).

Новое время

Первые шаги томских академических институтов были непростыми из-за ряда организационных трудностей, связанных с межведомственными барьерами, но при активной поддержке обкома КПСС их удалось преодолеть. Важно подчеркнуть, что все академиче­ские институты в Томске были созданы на базе активно работающих научных коллективов томских вузов. Поэтому стартовые темпы научных исследований в них были изначально высоки, а связь с вузовской наукой – «генетически» обусловленной.

Институт физики прочности и материаловедения СО РАН сегодня является одним из ведущих в регионе научных учреждений в области материаловедения, разработки и создания новых материалов и изделий из них.
Основное научное направление – физическая мезомеханика материалов и нанотехнологии. Учеными института достигнуты большие успехи в области моделирования процессов деформации и разрушения материалов; разработки и создания материалов конструкционного и функционального назначения; твердых сплавов, керамических и полимерных композитов, а также наноматериалов для медицинских и технических целей. Разработан ряд перспективных методов нанесения упрочняющих и защитных покрытий и модификации поверхностных слоев материалов.
На основе результатов фундаментальных исследований учеными и специалистами института создан ряд уникальных научно-технических разработок. Последнии, в свою очередь, являются основой инновационной деятельности – одного из стратегических приоритетов развития института, включающего в себя все аспекты коммерциализации технологий.

К началу 1990-х гг. большинство институтов уже завершило строительство новых производственных корпусов; почти в нынешнем виде оформилась и жилая зона Томского академгородка. Но в это время экономическая перестройка в стране неожиданно трансформировалась в кардинальную перетряску не только экономических, но и политических устоев. Встал вопрос о статусе и финансировании всех академических институтов, оказавшихся «ничейными». Президенту бывшей АН СССР далеко не сразу удалось подписать у Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина документ о включении институтов в состав вновь созданной Российской академии наук. А между тем в разы сократившееся бюджетное финансирование и почти полное отсутствие хоздоговорного вылились в массовое сокращение работников всех академических учреждений.

В Томском научном центре особенно пострадала такая хозрасчетная организация, как СКБ научного приборо­строения «Оптика», созданное в 1972 г. для разработки лазерных систем различного назначения. Но произошедший в конце 1980-х гг. обвал госзаказов поставил под вопрос судьбу этого ранее успешного академического учреждения. В результате его реорганизации в 1997 г. в ТНЦ появился новый (пятый по счету) научно-исследовательский Ин­ститут оптического мониторинга (ныне – Институт мониторинга климатиче­ских и экологических систем (ИМКЭС) СО РАН). Инициатором развития климатоэкологических исследований в этом и в ряде других институтов СО РАН был тогдашний председатель СО РАН академик В. А. Коптюг, – активный участник Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.).

Ученым из Института мониторинга климатических и экологических систем СО РАН удалось установить ряд закономерностей природно-климатических изменений в Сибири под воздействием гелиосферных, ноосферных, биосферных и техногенных факторов.
Уникальным полигоном для разработки научно обоснованных нормативов по лесопользованию и лесовосстановлению стал генофондовый и селекционный кедровый питомник института в Томском районе.
Среди наиболее востребованных разработок новых приборов, элементов и материалов для мониторинга окружающей среды – автоматизированные метеорологические станции на базе ультразвуковых термоанемометров, многоканальные геофизические регистраторы на базе ОНЧ-радиометров, нелинейные оптические кристаллы и др.

Сейчас ИМКЭС является признанным лидером по исследованиям природно-климатических изменений в Сибири. К слову сказать, именно изучению регионального климата были посвящены исследования, с которых и началась научная история первого сибирского университета: они проводились на кафедре физики, физической географии и метеорологии под руководством самого первого ректора Гезехуса.

В заключение хочется добавить, что перспективы развития академической науки в Томске определяются исторически сложившимися преимуществами Томского научного центра по сравнению с другими региональными «коллегами».

В первую очередь, речь идет о наличии в Томске традиционно сильных университетов, благодаря чему «омоложение» научных кадров не является проблемой – были бы ставки и достойная зарплата! Во-вторых, это признанная высокая инновационная активность томских ученых (например, из 37 компаний, зарегистрированных в Томской технико-внедренческой зоне, семь имеют академическую родословную). Сохранить и приумножить оба преимущества – задача нынешнего поколения ученых, которым суждено написать новые страницы истории томской академической науки.

Автор и редакция благодарят за помощь в подготовке публикации зав. Музеем истории ТГУ им. В. М.Флоринского И. Б. Делич, сотрудников ТНЦ СО РАН к. т. н. О. В. Яблокову (ИМКЭС ), к. ф.-м. н. П. П. Каминского, д. т. н. В. С. Плешанова (ИФПМ), к. ф.-м. н. О. В. Тихомирову (ИОА), д. ф.-м. н. И. В. Пегеля (ИСЭ), к. х. н. И. А. Савинову (ИХН)